История Швейцарии - [41]

С выдвижением вождя фашистов Бенито Муссолини на пост итальянского премьер-министра осенью 1922 г. на горизонте появились новые угрозы. Если радикальные ирредентисты уже в конце XIX столетия требовали возвращения «неосвобожденных» областей, то есть и Тессина, к нации-матери Италии, то при диктаторском режиме дуче такие лозунги должны были обрести еще большую пробивную способность. С учетом этой ситуации и формировалась швейцарская внешняя политика под руководством уроженца Тессина Джузеппе Мотта (член Федерального совета с 1912 по 1940 г.). Так, в 1936 г. Швейцария признала противоречащий нормам международного права захват Эфиопии Италией — вразрез с мерами Лиги Наций. Следствием этого шага было возвращение в мае 1938 г. к полному (интегральному) нейтралитету, который больше не обязывал даже к участию в экономических санкциях.

Мировой экономический кризис, воздействия которого все сильнее ощущались с 1930 г., имел своим следствием значительные изменения внутри страны. Государственные меры помощи безработным и пораженным кризисом отраслям экономики расширяли полномочия Федерального совета и укрепляли его положение внутри политической структуры. Новая позиция, как представлялось, соответствовала сильному, хотя и диффузному течению, проявившемуся в европейском духе времени. Это течение требовало покончить с либерализмом и парламентаризмом, осуществив вместо них во имя «принципа фюрерства» селекцию лучшего (вне демократических институтов), внутреннего устройства на началах корпоративного государства и более мощной исполнительной власти. В 1933 г. такие группировки получили импульс в Швейцарии благодаря захвату власти в Германии национал-социалистами. В их фарватере складывались различные «фронты» правоавторитарного оттенка, самые радикальные элементы которых требовали и в Швейцарии введения поста «ландаммана»[41], наделенного диктаторскими полномочиями. Хотя «весна фронтов» и была кратковременной, о чем свидетельствовало отклонение в 1935 г. предложения о полном пересмотре федеральной конституции, она не прошла без последствий для внутриполитического климата. К примеру, время от времени с фронтами сотрудничали консервативные организации, имевшие своей целью создание корпоративного строя в соответствии с католическим социальным учением.

С другой стороны, острота ситуации снижалась благодаря последовавшему в 1935 г. выступлению социал-демократов в пользу обороны страны и мирному соглашению между работодателями и профсоюзами в металлообрабатывающей и часовой промышленности, достигнутому в 1937 г. Состоявшееся годом позже признание ретороманского в качестве четвертого государственного языка, а также национальная выставка 1939 г. придали символическое выражение принципу национального государства, основанного не на «крови и почве», а на надэтническом образе мыслей граждан. 30 августа 1939 г., за два дня до нападения Гитлера на Польшу, Федеральное собрание избрало уроженца кантона Во Анри Гизана главнокомандующим. Назначение на этот пост франкоговорящего генерала свидетельствовало об извлечении уроков из опыта Первой мировой войны. Заявления о нейтралитете, опубликованные в момент начала войны, были составлены по образцу деклараций 1914 г. С военно-экономической точки зрения они предусматривали одинаковый подход ко всем воюющим сторонам.

Конечно, действительность выглядела иначе. После победы национал-социалистской Германии над Францией и вступления в войну Италии в июне 1940 г. Швейцария была, в отличие от Первой мировой войны, полностью окружена державами «оси». Вопрос о том, почему Гитлер не отдал приказ о время от времени обсуждаемом захвате Швейцарии военной силой, до сих пор окружен легендами. Согласно распространенному мифу, такие намерения оказались беспредметными перед лицом твердой решимости обороняться со стороны Швейцарии, о чем свидетельствовал «Рапорт на Рютли» генерала Гизана 25 июля 1940 г. и создание бастиона («Редут») в Альпах. Сторонники противоположной позиции исходят из того, что Конфедерация купила свою неприкосновенность ценой оказания разнообразных услуг финансово-экономического характера, а также содействуя снабжению Германии.

Гегемония национал-социалистской Германии в Европе с 1940 г. не осталась без последствий для позиции политического руководящего слоя. Под впечатлением от военных успехов Гитлера новый министр иностранных дел (и федеральный президент) Швейцарии Пиле-Гола заявил в выступлении по радио, что Европа должна найти совершенно новое равновесие, в обретение которого Лига Наций не способна внести сколько-нибудь существенный вклад. Эти слова были истолкованы как согласие с германским господством над континентом. Во всяком случае, выводы, сделанные отсюда Пиле-Гола для самой Швейцарии, не допускали кривотолков: народ должен, исполнившись доверия, следовать своим вождям, сознающим возложенную на них ответственность, и концентрировать свою энергию на экономике. Либералы и левые сделали отсюда заключение, что может быть запланировано упразднение демократии и установление патерналистско-авторитарного режима. Они считали, что подобные тенденции наблюдаются и в продуктах «духовной национальной обороны», которая в своих пропагандистских текстах делала сильный акцент на традиционных идеалах дома, очага и семьи. В этом смысле пропагандировались, кроме того, — согласно представлениям агронома, а позже члена Федерального совета Фридриха Трауготта Валена — «битвы за выращивание», призванные способствовать обеспечению продовольственного снабжения. Овощи росли теперь далее в садах вокруг здания Федерального собрания. Оказалось, однако, что эта кампания не в состоянии осуществить желаемую автаркию. Под знаком социально-политического гражданского мира в 1943 г. в Федеральный совет был избран первый социал-демократ — Эрнст Нобс, в свое время один из организаторов общенациональной забастовки.