История Швейцарии - [12]

Эти внутренние отношения обретали все более четкие очертания в первую очередь в городах. Так обстояли дела, например, в Берне: здесь цехи играли прежде всего социально-экономическую роль; как и в очень многих городах того времени, они завоевали для своих ведущих членов право на участие в политических делах. Они регулировали ценообразование, конкуренцию, а также социальное продвижение внутри отдельных отраслей ремесла и добились того, что предоставление гражданских прав связывалось со вступлением в одно из этих обществ. Но их прямое влияние едва ли простиралось дальше. Правда, место в Совете, на которое можно было свободно избираться независимо от определенной профессиональной деятельности, также было связано с принадлежностью к цеху. Особый же узкий слой цеховой элиты, так называемых знаменосцев (Venner)[13], все больше отличался по своему стилю жизни и пониманию своей роли от простых ремесленников. В качестве представителей власти они доводили до цехов политику городского правительства, а не наоборот. В частности, четверо знаменосцев во взаимодействии с обладателями других руководящих должностей несли ответственность за основные сферы деятельности коммунального управления. В их обязанности вменялись налоговая система, военное дело и осуществление решений Совета в целом, вплоть до органов управления зависимыми сельскими территориями. В качестве защитников городской политики они обладали местом и голосом в непосредственно руководящем органе, Малом совете, созывавшемся почти ежедневно под председательством шультгейса. В сравнении с этим управляющим органом, состоявшим из 27 человек, полномочия Большого совета, насчитывавшего до 400 членов, в обычной ситуации сокращались до символических или представительских функций и к тому же в долгосрочной перспективе уменьшались. Решающее значение для развития Берна в направлении формирования властных отношений, упроченных на олигархической основе, имели положения по выборам в Совет. Будучи довольно сложными в деталях, в сжатом виде они сводились к кооптации, то есть к самопополнению. Хотя совсем уж герметично закрытая каста никогда не сформировалась бы таким способом, но сложилась четко очерченная группа правящих семейств, которая была в состоянии всемерно контролировать политическое восхождение и социальную мобильность. При этом сохранялось противоречие между правовым пониманием, согласно которому Совет был представительством общины, более того, в конечном счете был тождествен ей, не являясь властью над нею, — и общеупотребительной практикой управления. Именно на данном противоречии основывался впоследствии протест против односторонности таких отношений господства.

Вовлеченным в основной поток европейского развития оказалось формирование не только конституционных принципов Берна, но и его правящего слоя. На протяжении XV столетия в этом процессе соединились два сегмента, первоначально ясно отделенные друг от друга: старые семьи дворянства, изначально проживавшего в стране и определявшего судьбы города с момента его основания, с одной стороны, торговцы и ремесленники, разбогатевшие и благодаря этому вставшие выше своих товарищей по цеху, а также представителей унаследованных профессий — с другой. Эти классические преуспевшие слои городского общества, как и повсюду, ревностно стремились и в Берне уподобиться по стилю жизни и социальному престижу более знатной первичной элите. Процесс слияния элит продвигался на Ааре не только быстро, но и, — по сравнению с итальянскими городами за полтора столетия до этого — менее конфликтно. Так в конечном счете сформировался руководящий политический слой, который вел подобающую своему положению жизнь в политике, например, в качестве фогтов области, находившейся в подданстве у города. Обладая доходами от земельной собственности и судебной властью как доказательством своего исключительного положения, он претендовал для себя на честь, приличествующую представителям знати. К более древней, аристократической составной части этой бернской элиты принадлежали семьи с такими звучными именами, как фон Бубенберг, Эрлах, Шарнахталь и Халльвиль, ко второму, более позднему сегменту — фон Дисбах, Ваберн и Ваттенвиль. Вывод о том, что границы происхождения (даже если они еще долго оставались живыми в памяти) стали преодолимыми, можно сделать из брачных отношений. Браки со старой элитой подтверждали в случае, если речь шла о парвеню, восхождении, у начала которого стояли успех в ремесле, затем во внешней торговле и банковских операциях, а в качестве блистательного завершения часто обретение дворянского титула наряду с судебной властью. Все эти этапы некоторым удавалось проходить на протяжении одного-двух поколений, иногда в течение немногих десятилетий.

Параллельно с преобразованием правящего слоя изменилось и его положение на селе. Об этом шла речь во время так называемого Бернского спора между знатью и бюргерско-ремесленными слоями (Bemer Twingherrenstreit) (1469–1471). Права дворянства проистекали из землевладения и охватывали судебные полномочия, а также, кроме того, призыв в военные походы и право взимания налогов. Данные преимущества вошли в конфликт с притязанием города на управление единой территорией. Результатом стал компромисс. Хотя город и сосредоточил в своих руках важнейшие полномочия, но у знатных семейств на селе сохранились социальный престиж и важные привилегии, прежде всего осуществление подсудности низшего уровня, выгодной благодаря денежным штрафам, но скорее второстепенной с точки зрения государственного суверенитета. Неудержимо разраставшаяся территория Берна, которая около 1470 г. простиралась от Цофингена на северо-западе до озера Билль и Лаупена на западе, а также далеко на юг до гор, управлялась знаменосцами, окружными начальниками и прежде всего ландфогтами. Эти должностные лица, избранные Малым советом, представляли авторитет города в повседневной жизни, распоряжались доходами, осуществляли правосудие и охраняли военные интересы города. Но в сравнении с другими европейскими странами более своеобразно выделялись опросы подданных, чем эта администрация. Опросы начались в 1439 г. и продолжались с нерегулярной последовательностью до XVI столетия. Они имели чисто консультативный статус, то есть по их итогам не принимались решения, обязательные для городской власти. Тем не менее, когда дело доходило до принятия решений по деликатным вопросам войны и мира, а также о налогах и снабжении, опросы должны были создавать специфический климат патриархального взаимопонимания и таким образом предотвращать открытые волнения. Городские советы Берна могли таким способом избегать также принятия непопулярных решений или оправдывать их.