История Сарры, жены Авраама - [5]
В темноте зашевелились чьи-то тени. В красной комнате горело около десятка фитилей, которые, отражаясь в медных дисках, распространяли желтый мерцающий свет. Комната была больше и выше, чем представляла себе Сара. Вдоль стен за перегородками скрывались маленькие комнатки. Пол, собранный из кирпичных плиток, освежался желобом, в котором текла прозрачная вода. Из середины комнаты слышалось легкое журчание фонтана.
Хлопок в ладони заставил Сару вздрогнуть. Перед ней стояли трое из ее теток. За ними Сара различила Силили, стоявшую поодаль вместе с молодыми служанками. Все женщины были одеты в белые льняные одежды с широкими черными полосами, волосы их были перетянуты темными платками.
Старшая сестра ее отца, тетя Эжиме, сделала шаг вперед, еще раз хлопнула в ладони, потом скрестила руки на груди, держа их ладонями вверх. Силили протянула ей глиняный кувшин, наполненный благовонной водой, куда Эжиме грациозным жестом опустила руку, чтобы окропить Сару.
— Нинтю, покровительница женских кровей,
Нинтю, ты решаешь вложить жизнь во чрево женщин,
Нинтю, возлюбленная покровительница прихода в Мир, прими в эту комнату Сару, рожденную Тарам, дочь Игиби, могущественного вельможи Ура. Она здесь, чтобы очиститься, она здесь, чтобы отдать тебе свою первую кровь. Она здесь, чтобы стать незапятнанной и чистой на ложе рождения!
После этой приветственной молитвы, остальные женщины три раза хлопнули в ладони и по очереди окропили девочку душистой водой. Вода стекала с лица и плеч Сары. Аромат был таким сильным, что опьянил Сару, проникнув в ее ноздри и горло.
Когда кувшин опустел, женщины окружили Сару, схватили ее за руки и повлекли в один из альковов, где Capa увидела высокий, но не очень широкий круглый бассейн. Силили развязала узел на ее одежде и подтолкнула обнаженную Сару к бассейну, который оказался глубже, чем ей показалось. Вода дошла до ее едва оформившейся груди. Сара задрожала от холода и по-детски обхватила себя руками. Женщины засмеялись, вылили в воду содержимое флаконов и стали растирать ее маленькими льняными мешочками, набитыми травами. В это раз Сара без труда узнала запах мяты и теребинта и странный запах желчи ласки, которой иногда натирали ноги, чтобы отогнать демонов.
Масло смягчило воду, Сара привыкла к холодной воде, закрыла глаза, расслабилась и ощутила, как отступали напряжение и страх.
Едва она привыкла к этому состоянию, как Эжиме велела ей выйти из воды, и, не вытерев и не покрыв ее, повела в ту часть комнаты, где были расстелены яркие ковры. Затем она без церемоний раздвинула ей ноги и быстро поставила между ними бронзовую вазу с широким горлышком. Силили держала Сару за руку, пока Эжиме, глядя на вазу, громко произносила:
Нинтю, покровительница рождения, ты получила священный кирпич родов из рук Могущественного Энки, ты держишь нож для перерезания пуповины,
Нинтю, ты получила от Могущественного Энки вазу из зеленого лазурита, силагарра, в которую стекает кровь Сары.
Сделай так, чтобы она была плодовитой.
Нинтю, прими кровь Сары, как росу в борозде. Сделай ее медом. О Нинтю, сестра Энлиля Первого, сделай так, чтобы вульва Сары была плодовитой и нежной, как финик Дилюма, и чтобы ее будущий муж всегда любил ее!
Наступила странная тишина.
Сара слышала, как биение ее сердца отдавалось в висках и в горле. Ноги, ягодицы, плечи, живот, лоб и кожа стали горячими, словно их обожгли крапивой.
Сухой и властный голос старой тетки вновь начал читать молитву, к которой присоединились остальные.
Потом все повторилось еще раз.
Сара поняла, что это продолжится до тех пор, пока ее кровь будет стекать в бронзовую вазу.
Церемония казалась бесконечной. При каждом слове, произнесенном Эжиме, Силили сжимала руку Сары. Неожиданно холодная боль парализовала ее спину, куснула бедра. Ей было стыдно своей наготы, своей позы. Почему это длится так долго? Почему кровь течет так медленно, ведь утром она была такой обильной?
Последовало еще двадцать длинных молитв. Наконец ваза стала красной. Женщины похлопали в ладони, а Эжиме взяла лицо Сары своими шероховатыми пальцами и приложила губы к ее лбу:
— Хорошо, девочка моя! Двадцать молитв, это хорошее число. Ты понравилась Нинтю. Можешь радоваться и благодарить ее.
Она подняла бронзовую вазу и вложила ее в руки Сары.
— Следуй за мной, — приказала она.
В глубине красной комнаты возле стены, окрашенной в красный и синий цвета, стояла большая, выше Сары, глиняная статуя. У статуи было круглое лицо женщины с полными губами и металлическим обручем в кудрявых волосах. В одной руке она держала малюсенькую вазу, точно такую, какую держала Сара. В другой — у нее были ножницы рождения. Жертвенник в ногах статуи был покрыт яствами, как праздничный стол.
— Нинтю, Повитуха Мира, — пробормотала Эжиме, склонив голову, — Сара, дочь Тарам и Ишби, приветствует и благодарит тебя.
Сара смотрела на нее, не понимая. Тогда тетка с раздражением схватила ее правую руку, смочила ее пальцы кровью и потерла ими живот статуи.
— Начинай, — приказала она.
Сара с отвращением подчинилась. Эжиме взяла бронзовую вазу, вылила несколько капель в маленькую купель, которую держала статуя Нинтю. Потом выпрямилась, и широкая улыбка, которой Сара никогда у нее не видела, осветила ее лицо.
Начиная с книг «Память Авраама» (1983, Премия Livre Inter) и «Хазарский ветер» (2001), Марек Альтер продолжает свой труд проводника памяти. Своей трилогией «Библейские героини», вторым томом которой — после книги о Сарре — является Сепфора, он переосмысляет библейские события, отдавая в них женщинам заслуженное место. Три тысячи лет назад чернокожую девочку приютили на берегу Красного моря. Ее назвали Сепфорой, «Птицей». Цвет ее кожи решил ее будущее: никто не захочет взять ее в жены. Но однажды у колодца Ирмны мужчина посмотрел на нее так, как еще никто не смотрел.
Июнь 1950 года, Вашингтон. Идет суд над Марией Эпрон: ее обвиняют в убийстве американского агента и работе на советскую разведку — если Марию признают виновной, ей грозит электрический стул. Адвоката у нее нет. Единственная ее защита — собственные воспоминания, пленительная красота еще не постаревшей женщины и артистический дар. Процесс над беглой русской актрисой будет длиться четыре дня. Но за этот короткий срок читатель вместе с героиней побывает в кремлевском закулисье, на сценах ведущих московских театров, переживет тяготы сталинских репрессий, окажется в далеком Биробиджане, столице Еврейской автономной области в Сибири, узнает о тяжелейшей судьбе пленников ГУЛАГа, окунется в мир бродвейских постановок.
Начиная с книг «Память Авраама» (1983, Премия Livre Inter) и «Хазарский ветер» (2001), Марек Альтер продолжает свой труд проводника памяти. Романом «Лейла» завершается трилогия «Библейские героини». В 397 году до Рождества Христова в Сузах, пышной столице Персидской империи, где жил в изгнании еврейский народ, юная Лейла ожидает обещанного счастья: она должна выйти замуж за Антиноя, блистательного персидского воина, приближенного к трону. Но Ездра, её возлюбленный брат, противится браку с иноверцем.
В 1-й том Собрания сочинений Ванды Василевской вошли её первые произведения — повесть «Облик дня», отразившая беспросветное существование трудящихся в буржуазной Польше и высокое мужество, проявляемое рабочими в борьбе против эксплуатации, и роман «Родина», рассказывающий историю жизни батрака Кржисяка, жизни, в которой всё подавлено борьбой с голодом и холодом, бесправным трудом на помещика.Содержание:Е. Усиевич. Ванда Василевская. (Критико-биографический очерк).Облик дня. (Повесть).Родина. (Роман).
В 7 том вошли два романа: «Неоконченный портрет» — о жизни и деятельности тридцать второго президента США Франклина Д. Рузвельта и «Нюрнбергские призраки», рассказывающий о главарях фашистской Германии, пытающихся сохранить остатки партийного аппарата нацистов в первые месяцы капитуляции…
«Тысячи лет знаменитейшие, малоизвестные и совсем безымянные философы самых разных направлений и школ ломают свои мудрые головы над вечно влекущим вопросом: что есть на земле человек?Одни, добросовестно принимая это двуногое существо за вершину творения, обнаруживают в нем светочь разума, сосуд благородства, средоточие как мелких, будничных, повседневных, так и высших, возвышенных добродетелей, каких не встречается и не может встретиться в обездушенном, бездуховном царстве природы, и с таким утверждением можно было бы согласиться, если бы не оставалось несколько непонятным, из каких мутных источников проистекают бесчеловечные пытки, костры инквизиции, избиения невинных младенцев, истребления целых народов, городов и цивилизаций, ныне погребенных под зыбучими песками безводных пустынь или под запорошенными пеплом обломками собственных башен и стен…».
В чём причины нелюбви к Россиии западноевропейского этносообщества, включающего его продукты в Северной Америке, Австралии и пр? Причём неприятие это отнюдь не началось с СССР – но имеет тысячелетние корни. И дело конечно не в одном, обычном для любого этноса, национализме – к народам, например, Финляндии, Венгрии или прибалтийских государств отношение куда как более терпимое. Может быть дело в несносном (для иных) менталитете российских ( в основе русских) – но, допустим, индусы не столь категоричны.
Тяжкие испытания выпали на долю героев повести, но такой насыщенной грандиозными событиями жизни можно только позавидовать.Василий, родившийся в пригороде тихого Чернигова перед Первой мировой, знать не знал, что успеет и царя-батюшку повидать, и на «золотом троне» с батькой Махно посидеть. Никогда и в голову не могло ему прийти, что будет он по навету арестован как враг народа и член банды, терроризировавшей многострадальное мирное население. Будет осужден балаганным судом и поедет на многие годы «осваивать» колымские просторы.
В книгу русского поэта Павла Винтмана (1918–1942), жизнь которого оборвала война, вошли стихотворения, свидетельствующие о его активной гражданской позиции, мужественные и драматические, нередко преисполненные предчувствием гибели, а также письма с войны и воспоминания о поэте.