История Сарры, жены Авраама - [11]
В храме стояла тяжелая тишина.
Ничего не происходило. Никто не двигался. Мускулы Сары напряглись так сильно, что она почувствовала в теле легкое покалывание. Шея заболела, словно в нее вонзилась стрела. Боль спустилась в плечи, руки, охватила бедра! Все ее тело так напряглось под тяжестью подноса с внутренностями, что она едва не закричала от боли.
Прорицатель вновь оказался рядом с ней. Положил на ее руки свои оледеневшие руки, в которых кости, казалось, были покрыты одной только тонкой кожей. Резким жестом он забрал у нее поднос. Сара глубоко вздохнула. Боль медленно, словно ускользающая вода, покидала ее члены. За ее спиной раздались вздохи облегчения, но отец и Киддин продолжали стоять, не шевелясь.
Барю положил куски печени на три керамических цилиндра, стоявших вокруг статуэтки его бога. Достал из большого кожаного мешка исписанные таблички и баранью печень из покрытой лаком глины. Быстрым шагом он подошел к занавеске, которая прикрывала ближайшее к столу отверстие. Дневной свет ворвался в помещение и запрыгал по завиткам плотного, голубого, похожего на водоросли дыма.
Он вернулся к столу и остановился, услышав странный свистящий звук. Все присутствующие выпрямились, глаза их расширились от беспокойства. Прорицатель не отводил глаз от печени. На правом куске печени появился пузырь, потом выступили капельки крови. Снова послышался свистящий звук. Испуганный шепот пробежал по комнате. Сара почувствовала, как рядом задрожала рука ее отца.
Прорицать сделал осторожный шаг вперед. Печень соскользнула с цилиндра, сложившись, словно кусок ткани, и под общий крик ужаса, наполнивший храм, упала на пол.
Сара не смела смотреть на отца. Страх парализовал ее горло и спину. Прорицатель, не говоря ни слова, не глядя ни на кого, подошел к столу, склонил свою белую голову, поднял упавшую на пол печень и положил ее в корзину, наполненную кипарисовыми стружками.
Со вздохом облечения все присутствовавшие приготовились к долгому гаданию по печени.
Сара призвала все свое мужество и терпение. Это могло длиться несколько часов по водяным часам, клепсидре. Прорицатель мог начать анализ предсказания оракула днем и закончить только поздно вечером. Он должен был тщательно рассмотреть каждую часть печени. Руки барю дотрагивались до нее, растирали, разрезали. Он считал каждую цисту, каждую трещину, каждый гнойничок, проверяя их расположение, смысл, сопоставляя их с исписанными табличками и с керамической печенью. Иногда он записывал свои наблюдения на свежих табличках.
Однако в этот раз дело пошло быстро. Примерно через час прорицатель выпрямил свое хрупкое тело, вымыл и тщательно вытер окровавленные руки. Ишби Сум-Узур напрягся, Сара услышала его участившееся дыхание, от которого сильнее забилось ее собственное сердце, и беспокойство вновь закололо где-то в спине.
Не глядя на Сару, барю повернулся к ее отцу.
— Я закончил свое гадание, Ишби Сум-Узур. Как ты видишь, твои предки отказались отвечать оракулу. Остальные показали вот что. Две печени — возвышение на левой стороне селезенки. Одна печень — перфорация. Одна печень — крест на Пальце. Одна печень — две трещины на Основании трона. Одна печень без трещин. Все остальное я напишу на табличках и дам их тебе завтра. Оракул благосклонен к твоей дочери. Хорошая жена и умная. Верная жена, хотя это не в ее характере. У нее будет двое детей. Возможно, мальчики.
Сара услышала смех отца и восклицания родных, стоявших за ее спиной. Она еще не поняла, было ли предсказание благоприятным для нее, таким, как ей бы этого хотелось, как ее отец поднял руку и спросил:
— Барю, почему отец моего отца отказывается отвечать своему оракулу?
Барю взглянул на Сару.
— Твой предок отказывается ответить на твой вопрос, Ишби Сум-Узур.
— Почему? — воскликнул Ишби Сум-Узур тихим голосом. — Неужели я сделал плохой выбор?
Прорицатель покачал головой.
— Вопрос был о том, будет ли Сара хорошей, верной и плодовитой женой? Мы говорили не о твоем выборе, а о твоей дочери, Ишби Сум-Узур. Твой предок сказал: я не хочу вмешиваться в ее замужество.
В храме повисла тяжелая тишина. Сердце Сары колотилось, Киддин нервно сжал руки.
— Я не понимаю, — сказал ее отец. — Должен ли я отказать тому, кто хочет взять в жены мою дочь?
— Нет. Две печени и два предка, этого достаточно. Но ты хороший клиент, и я скажу тебе то, чего не будет написано в табличках. Отец твоего отца сказал: Иштар любит твою дочь. Она может быть женой без мужа. Она из тех, кто вызывает необузданные желания. Это может погубить или прославить ее. Боги решат ее судьбу, будет ли она царицей или рабыней. Но для блага твоей семьи и для блага семьи того, кто берет ее в жены, она должна быстрее родить детей.
— Царицей или рабыней!
— И еще верной и плодовитой, — одобрила Силили, не высказывая ни беспокойства, ни удовлетворения. — Это самое главное. Твой отец должен быть доволен! Я довольна. Ты видишь, я была права. Он не изменит своего решения.
Сара ничего не ответила. Они находились в ее новой комнате. Силили тщательно вымыла ей волосы, — смазала их благовонным маслом и начала заплетать десять косичек.
Начиная с книг «Память Авраама» (1983, Премия Livre Inter) и «Хазарский ветер» (2001), Марек Альтер продолжает свой труд проводника памяти. Своей трилогией «Библейские героини», вторым томом которой — после книги о Сарре — является Сепфора, он переосмысляет библейские события, отдавая в них женщинам заслуженное место. Три тысячи лет назад чернокожую девочку приютили на берегу Красного моря. Ее назвали Сепфорой, «Птицей». Цвет ее кожи решил ее будущее: никто не захочет взять ее в жены. Но однажды у колодца Ирмны мужчина посмотрел на нее так, как еще никто не смотрел.
Июнь 1950 года, Вашингтон. Идет суд над Марией Эпрон: ее обвиняют в убийстве американского агента и работе на советскую разведку — если Марию признают виновной, ей грозит электрический стул. Адвоката у нее нет. Единственная ее защита — собственные воспоминания, пленительная красота еще не постаревшей женщины и артистический дар. Процесс над беглой русской актрисой будет длиться четыре дня. Но за этот короткий срок читатель вместе с героиней побывает в кремлевском закулисье, на сценах ведущих московских театров, переживет тяготы сталинских репрессий, окажется в далеком Биробиджане, столице Еврейской автономной области в Сибири, узнает о тяжелейшей судьбе пленников ГУЛАГа, окунется в мир бродвейских постановок.
Начиная с книг «Память Авраама» (1983, Премия Livre Inter) и «Хазарский ветер» (2001), Марек Альтер продолжает свой труд проводника памяти. Романом «Лейла» завершается трилогия «Библейские героини». В 397 году до Рождества Христова в Сузах, пышной столице Персидской империи, где жил в изгнании еврейский народ, юная Лейла ожидает обещанного счастья: она должна выйти замуж за Антиноя, блистательного персидского воина, приближенного к трону. Но Ездра, её возлюбленный брат, противится браку с иноверцем.
«Заслон» — это роман о борьбе трудящихся Амурской области за установление Советской власти на Дальнем Востоке, о борьбе с интервентами и белогвардейцами. Перед читателем пройдут сочно написанные картины жизни офицерства и генералов, вышвырнутых революцией за кордон, и полная подвигов героическая жизнь первых комсомольцев области, отдавших жизнь за Советы.
Жестокой и кровавой была борьба за Советскую власть, за новую жизнь в Адыгее. Враги революции пытались в своих целях использовать национальные, родовые, бытовые и религиозные особенности адыгейского народа, но им это не удалось. Борьба, которую Нух, Ильяс, Умар и другие адыгейцы ведут за лучшую долю для своего народа, завершается победой благодаря честной и бескорыстной помощи русских. В книге ярко показана дружба бывшего комиссара Максима Перегудова и рядового буденновца адыгейца Ильяса Теучежа.
Автобиографические записки Джеймса Пайка (1834–1837) — одни из самых интересных и читаемых из всего мемуарного наследия участников и очевидцев гражданской войны 1861–1865 гг. в США. Благодаря автору мемуаров — техасскому рейнджеру, разведчику и солдату, которому самые выдающиеся генералы Севера доверяли и секретные миссии, мы имеем прекрасную возможность лучше понять и природу этой войны, а самое главное — характер живших тогда людей.
В 1959 году группа туристов отправилась из Свердловска в поход по горам Северного Урала. Их маршрут труден и не изведан. Решив заночевать на горе 1079, туристы попадают в условия, которые прекращают их последний поход. Поиски долгие и трудные. Находки в горах озадачат всех. Гору не случайно здесь прозвали «Гора Мертвецов». Очень много загадок. Но так ли всё необъяснимо? Автор создаёт документальную реконструкцию гибели туристов, предлагая читателю самому стать участником поисков.
Мемуары де Латюда — незаменимый источник любопытнейших сведений о тюремном быте XVIII столетия. Если, повествуя о своей молодости, де Латюд кое-что утаивал, а кое-что приукрашивал, стараясь выставить себя перед читателями в возможно более выгодном свете, то в рассказе о своих переживаниях в тюрьме он безусловно правдив и искренен, и факты, на которые он указывает, подтверждаются многочисленными документальными данными. В том грозном обвинительном акте, который беспристрастная история составила против французской монархии, запискам де Латюда принадлежит, по праву, далеко не последнее место.