История с инерционным регулятором - [4]

— Ой, а про болезнь как узнали?

— Разве здоровая собака не выскочила бы облаять нас, трех шумных чужаков? — грустно улыбнулся Холмс.

Уэллс восторженно хмыкнул.

Джейн Бримиком неопределенно махнула рукой.

— Ветеринары в недоумении от ее болезни. Шеба с трудом стоит на ногах, кости стали хрупкими и ломкими. Видите ли, она участвовала в экспериментах Ральфа, поэтому…

— Я знаю, — коротко сказал Холмс.

— Знаете? Но откуда?

Холмс молча отвел меня в сторону.

— Ватсон, не сочтите за труд взять образец экскрементов бедного животного и проведите анализ.

— Что искать?

— Мой дорогой Ватсон, если я скажу, результаты могут быть необъективными.

— Как его провести? Холмс, я не ветеринар и точно не химик, а мы с вами далеко от города.

— Уверен, вы что-нибудь придумаете! — проговорил Холмс и слово за слово подвел миссис Бримиком к рассказу о кончине ее супруга.

— Все случилось ранним утром. Я была на кухне. Туда же пришел мистер Брайсон, успевший час поработать в мастерской. — Миссис Бримиком старалась не смотреть на инженера, и она явно не привыкла называть его мистером. — Мы часто завтракаем вместе, хотя мистер Брайсон вечно занят и торопится. На завтрак он ест одно яйцо и тост.

— Яйцо? — спросил Холмс. — Какое яйцо?

— У нас за домом маленький курятник, — пояснила миссис Бримиком.

— В тот день яйцо было вкусным? — поинтересовался Холмс.

— Да. — Миссис Бримиком потупилась. — Мистер Брайсон похвалил его тонкий вкус. Припоминаю, что Таркин, то есть мистер Бримиком, принес свежие яйца из курятника тем самым утром.

— Неужели? — Холмс пристально взглянул на Таркина. — Сэр, вы часто наведываетесь в курятник?

Таркин разозлился:

— Нет… Я еще мальчишкой помогал Милли с яйцами! Утро выдалось чудесное… Разве нельзя раз в жизни поддаться порыву?

— Послушайте, Холмс, — Уэллс быстро терял терпение, — почему вас так интересует яичница на завтрак? Разве это не пустяки? Неужели не видно, что подобные вопросы расстраивают леди?

Я знал своего друга достаточно, чтобы понимать: речь идет не о пустяках, а столь подробные расспросы наверняка имеют цель, которую мы пока не видим. Однако миссис Бримиком впрямь расстроилась, поэтому Холмс прервал разговор и позволил Таркину отвести нас в кабинет и угостить хересом.

— Вообще-то, мистера Уэллса я сюда не приглашал, — заявил он, — а его сильное желание приехать расценивал как назойливость и неуважение к горю моей семьи. Но я много размышлял о недавней трагедии и изменил мнение. И сейчас рад, что вы здесь. Мистер Холмс, мне нужна ваша помощь.

— Для чего?

— Смерть Ральфа неслучайна. Он стал жертвой злого умысла. После отчета коронера наша беда не интересует полицию. Я не представлял, к кому обратиться, а тут…

Холмс поднял руки:

— Поясните, сэр, что конкретно вы имеете в виду.

Блеклые глаза Таркина впились в Холмса.

— Гибель Ральфа — не несчастный случай.

— Кто находился в инерционном регуляторе, когда произошла трагедия?

— Кроме Ральфа, двое — я и Брайсон, инженер.

— В таком случае, — мрачно проговорил я, — вы обвиняете Брайсона…

— …в убийстве. Верно, доктор Ватсон. Джек Брайсон убил Ральфа!

Холмсу всегда не терпелось увидеть место преступления, а Уэллс явно получал удовольствие от происходящего, поэтому мы сразу согласились отправиться вместе с Таркином в камеру инерционного регулятора, где погиб старший Бримиком.

До флигеля пришлось идти ярдов сто через двор. Вечерело, и я с наслаждением вдыхал напоенный лесными ароматами воздух, пытаясь освежиться после дымного поезда. Неподалеку, очевидно в курятнике, упомянутом миссис Бримиком, пищали цыплята.

Я вздрогнул, когда случайно спугнул насекомое не меньше шести дюймов в длину, которое перебежало мне дорогу. «Таракан», — сперва решил я, но, присмотревшись, к своему удивлению, понял, что это муравей. Быстро перебирая ножками, он спешил к муравейнику — огромному, выше некоторых деревьев и похожему на разрушенный памятник.

— Боже милостивый, Холмс, вы видели? Как по-вашему, это какой-то тропический вид?

— Нет, — покачал головой Холмс, — Ральф Бримиком жуков не коллекционировал. Я ожидал чего-то подобного, учитывая характер здешних событий.

— Ожидали? Почему?

— На эту мысль меня навела мерзкая пиявка на фотографии, которую показывал Уэллс. В любом случае, друг мой, всему свое время.

Мы добрались до лаборатории — грубого, но весьма практичного строения, и я впервые узрел страшные внутренности инерционного регулятора. В его главной камере, футов пятьдесят высотой, мое внимание привлек огромный сломанный аппарат. Ни парусов, ни колес я не увидел, но Таркин совершенно серьезно заявил, что этот конус, футов пятнадцать длиной и такого же диаметра в основании, предназначался для полетов в космос: изобретение Ральфа гасило гравитацию. Чтобы будущие пилоты прочувствовали, какие испытания их ждут в полете, капсулу на рамах и тросах подвешивали точно в центре инерционного регулятора.

Сейчас тросы висели пустые: капсула упала и пробила в полу воронку глубиной несколько дюймов. Казалось, что в бетон ударили огромным молотом. Внутри этого аппарата — алюминиевой мечты о космических полетах — Ральф Бримиком встретил свою смерть.