История рыцарства - [6]

Они строили иногда городки и брали их приступом; городки эти назывались именами некоторых местностей Палестины: они осаждали глиняный Вавилон, брали дерновую Антиохию, Мемфис из хвороста. Поляна снабжала их султанами, а роща — стрелами: все это было зарей их будущей славы.[8]

Вслед за воинственными играми шли разговоры о войне, об охоте, об искусстве вынашивать птиц и дрессировать собак. Иногда учили молодого пажа играть в шахматы или петь под аккомпанемент лиры песню любви или военной славы. Наконец, соревнование, столь необходимое во всех возрастах и состояниях, усиливалось с каждым днем, или из желания перейти на службу к другому, более знаменитому и более уважаемому рыцарю, или из желания попасть в оруженосцы того же дома: часто это был последний шаг в рыцари.

Дворы и замки были превосходными школами любезности, обходительности и других доблестей не только для пажей и оруженосцев, но и для молодых девушек. Там они с ранних пор изучали свои будущие обязанности. Там развивали и совершенствовали в них грацию и те нежные чувства, для которых они созданы, кажется, самой природой. Молодые девушки учились там оказывать будущим своим мужьям те услуги, какие вправе ожидать знаменитый воин от нежной супруги. Они первые смывали с рыцарей пыль и кровь, кровь, пролитую за них же. Дамы и девицы учились ботанике и хирургии, и с горячим участием и ловкостью оказывали раненым необходимую помощь.

Оруженосцы. Чтобы показать молодежи назначение меча, — при переходе пажа в оруженосцы, когда меч впервые влагался ему в руки, — совершали религиозный обряд.

Отец и мать, или восприемники, держа восковые свечи, подводили к алтарю вышедшего из пажей. Священнослужитель брал с престола меч и пояс и, благословив их несколько раз, препоясывал молодого дворянина.

Оруженосцы разделялись на классы сообразно налагаемым на них обязанностям, как то: на оруженосцев, находившихся при особе рыцаря или его супруги (первая из должностей была выше), на комнатных оруженосцев или камергеров, на конюших или шталмейстеров; на кравчих или форшнейдеров; на мундшенков, мундкохов и т. п. Почетнейшая из должностей была должность оруженосца, состоявшего при особе рыцаря.

В звании оруженосцев, которого обыкновенно достигали в 14 лет, молодые воспитанники ближе допускались к своим сеньорам и свободнее участвовали в их беседах, поэтому лучше могли изучать образцы, по которым должны были воспитываться. Они с большим вниманием наблюдали за ними, стараясь заслужить и привязанность и угождая благородным иностранцам и придворным своего патрона; они стремились приобрести грацию движений, приветливость, вежливость, Скромность, благоразумие, сдержанность в разговорах и развязность, когда она была нужна.

Форшнейдер присутствовал на пирах и, ловко разрезая яства, опрятно подавал их благородным гостям. В это время он молча изучал искусство говорить красиво. Товарищи его заботились о столе: они приносили блюда и надзирали за хлебом и вином; все это делалось с постоянным вниманием, чтобы присутствующие ни в чем не нуждались. Они же подавали мыться после обеда, убирали со стола и, наконец, приготовляли следовавшие после обеда удовольствия. Тогда они присоединялись к обществу и участвовали в нем вместе с девицами из свиты почетных дам. Потом они подавали лакомства, вина и другие напитки. Вино пили и отходя ко сну, это называлось на сон грядущий. Затем оруженосцы провожали гостей в назначенные им комнаты.

Из этих должностей, которые были только подготовкой к более трудной, переходили в шталмейстеры. Обязанность шталмейстеров состояла в попечении о лошадях: такое занятие не могло быть унизительным у дворянства, сражавшегося только на коне. Искусные конюшие обучали лошадей ратным приемам и, имея под своим начальством оруженосцев помоложе, передавали им это искусство. Оруженосцы же содержали оружие своих господ в порядке и чистоте, на случай надобности. И все эти различные домашние обязанности перемешивались с военной службой. Оруженосец обязан был в полночь обойти все комнаты и дворы замка. Если рыцарь выезжал, оруженосцы спешили к нему с услугами: поддерживали стремя, подавали наручи, перчатки, шлем, щит, копье и меч; латы рыцарь должен был носить постоянно.

Боевых рослых коней конюшие вели с правой стороны, поэтому они назывались destries, их подводили рыцарю при виде неприятеля. Шлем и другие оборонительные и наступательные доспехи подавались рыцарю оруженосцами; все они вооружали его с одинаковой поспешностью. Так они сами приучались вооружаться с предусмотрительностью: собрать и укрепить все связи лат, крепко надеть шлем и закрепить забрало — требовало и ловкости, и умения; часто от этого зависели успех и безопасность сражающихся. Оруженосцы принимали от рыцаря шлем, копье, меч и проч., когда он снимал их при входе в церковь или при въезде в замок. В боях оруженосцы становились позади своих рыцарей и были как бы зрителями боя.

Но оруженосцы были не совсем праздными зрителями; их присутствие, полезное для безопасности рыцарей, не менее полезно было и для них самих. При страшном столкновении двух рядов рыцарей, устремлявшихся друг на друга с опущенными копьями, одни — раненные и опрокинутые — поднимались, выхватывали свои мечи, топоры, булавы, чтобы защититься и отомстить; другие старались воспользоваться своим преимущественным положением над побитым неприятелем. Каждый оруженосец внимательно следил за действиями своего рыцаря; подавая новое оружие, отражая наносимые удары, поднимая его, подводя свежего коня, он помогал своему рыцарю ловко и усердно. Оруженосцам же вверяли рыцари пленных, взятых в пылу сражения. Тут молодой воин привыкал защищаться и побеждать и узнавал, способен ли он переносить столько трудов и опасностей.