История рыцарей Мальты. Тысяча лет завоеваний и потерь старейшего в мире религиозного ордена - [73]

Глава 27 …и падение

После смерти де Рогана в 1797 году его место занял Фердинанд фон Гомпеш – первый немец в истории ордена, ставший великим магистром. Он также стал последним великим магистром на Мальте. Говорят, что он не желал становиться кандидатом на этот высокий пост. Представляется, этому утверждению противоречит тот факт, что он истратил много своих денег на «избирательную кампанию» и после выборов оказался в долгах.

После конфискации французской собственности ситуация для ордена на Мальте казалась безнадежной, однако луч света мелькнул с весьма неожиданной стороны. Русский император Павел I, недавно ставший преемником Екатерины II, теперь владел польским приорством. Будучи страстным поклонником всех мыслимых концепций рыцарства и давним сторонником ордена, теперь он приступил к преобразованию польского приорства в русское, пожаловав ему доход в 30 000 флоринов, и включил в любопытный гибрид, который возник в 1782 году, – англо-баварский ланг. Георг III Английский дал согласие на это частичное возрождение прекратившего свое существование английского ланга, и тогда Павел I взял Мальту под свою защиту, а орден даровал ему титул защитника ордена Мальты.

Русский интерес к этому маленькому средиземноморскому острову сам по себе был не новым. Еще в XVII веке Петр Великий во всеуслышание объявил, что он ищет не землю, а воду. Один из его близких сподвижников, граф Шереметев, активный участник кампании против турок, получил разрешение Петра посетить Рим, чтобы выполнить клятву, но только если он затем посетит Мальту, увидит ее флот и оборонительные укрепления. Шереметев был принят великим магистром Переллосом, посетил мессу и получил из рук великого магистра золотой крест. Больше ничего из первого прощупывания русскими ситуации на Мальте не вышло, поскольку события в России поглотили все внимание и царя, и Шереметева. Однако слово «Мальта» нашло путь в русские архивы. Интерес к острову появился и уже не угасал.

Он возрос во время правления Екатерины Великой, которая отправила на Мальту итальянского аристократа маркиза Кавалькабо, чтобы тот вошел в доверие к престарелому Пинто и действовал на острове как ее charge d’affaires (временный поверенный в делах). Кавалькабо ввязался в заговор против администрации и едва не был изгнан с острова. Однако сумел продержаться в период правления великого магистра Ксименеса и в начале правления Рогана стал участником еще одного заговора. Роган действовал быстро. В подвале дома Кавалькабо было найдено оружие, и маркиз был все же с позором изгнан. Эти инциденты, мелкие сами по себе, показали, что у России есть определенные планы на этот средиземноморский остров, касающиеся не только турок, но и европейских держав. Интерес Павла I к ордену, хотя и уходил корнями в его иллюзии относительно своего величия и рыцарства, несомненно, был подсказан министрами, имевшими более практичные взгляды.

Несмотря на то что Павел I ясно дал понять, что считает орден (что на самом деле означало Мальту) находящимся в сфере своего влияния, французы были исполнены решимости действовать быстро. Членами ордена в то время было около трехсот рыцарей. Из них две сотни были членами трех французских лангов. Поэтому они легко поддались влиянию новой Франции и прониклись идеями Французской империи, которую усердно строил Наполеон. На фоне блеска восходящей звезды французского империализма поблекла даже аристократическая предубежденность многих рыцарей. Наполеон отправил на Мальту своего агента Пуссьельга, чтобы он сообщил ему о состоянии дел на острове. Пуссьельг обнаружил, что местное население недовольно, сокровищница почти пуста, а фон Гомпеш заслуживает разве что титула «великий магистр нерешительности». Было ясно, что настал момент для французской интервенции. Она идеально совпала с планируемой Наполеоном экспедицией в Египет. Мальта находилась как раз на пути его флота вторжения. Представлялось немыслимым оставлять остров в его теперешнем состоянии, когда его легко могут занять англичане и использовать как базу для нарушения французских коммуникаций.

Декрет французской Директории от 12 апреля 1798 года стал смертным приговором ордену святого Иоанна на Мальте. На этот раз не турки и не вечные враги ордена мусульмане, а французы, некогда передовые крестоносцы, достигли одним росчерком пера того, что не сумели добиться пушки, флоты, саперы, минеры, янычары, генералы и адмиралы блистательной Порты, а также бесчисленные пираты Варварского берега. Возвестив, что Мальтийский орден объявил себя врагом Французской республики, декрет определил специальные инструкции «генералу, командующему армией Востока». Он должен был «овладеть островом Мальта… для чего немедленно проследовать туда со всеми военно-морскими и военными силами, находящимися под его командованием». Далее говорилось, что эти приказы секретные и не должны печататься. А генерал Бонапарт, как главнокомандующий армией, направляющейся в Египет, должен «вступить во владение островом Мальтой», если только по какой-либо причине не окажется, что это мешает главной цели экспедиции.