История русской торговли и промышленности - [157]

Новшеством являлось в XVII ст. и производство стекла. Зачатки его относятся к царствованию Михаила Федоровича, когда в 1634 г. разрешено было «пушечного дела мастеру» Коэту «заводить и делать скляничное дело своим заводом», т.е., очевидно, на свой страх и риск. У него работало пять мастеров-иноземцев — он «иноземец, вывез из-за моря на своих проторех, к тому скляничному делу 5 человек мастеров скляничных». И хотя у него «заведено всякое скляничное дело», «завод весь сполна заведен», но дело остановилось, как только «по грехом, что ни лутчего скляничного мастера в животе не стало». Пришлось ехать Коэту снова «в немецкую землю за море, для мастера скляничного дела», и в 1640 г. воеводы доносили, что «мы, холопы твои, досмотря у него твоей государевы жалованные грамоты и твоей государевы проезжие грамоты… его Антона и с скляничным мастером с Павлом Рейдром и с его женою и с детьми отпустили к тебе государю к Москве». По-видимому, и после смерти Коэта вдова его продолжала вести предприятие, ибо в 1667 г. мы встречаем «иноземку Свецкие земли скляничного дела заводчика Антоновскую жену Коэта, вдову Марьицу», официально обращающуюся к царю с челобитной по делам своего завода. А в 1670 г. велено доставить с завода заказанные для аптекарского приказа склянки. Теперь уже заведение, однако, принадлежало другому Коэту, Петру, который именуется «Оптекарские Полаты скляничный мастер»^{701}.

Только об этом (Духанинском) стеклянном заводе известно Кильбургеру. В 1666 г. и другой иностранец, Иван Фансведен, которому были сданы мельницы бумажные и хлебные, проектировал устроить стеклянный «виницейский» (т.е. на венецианский манер) завод. Фансведен умер в 1669 г., и проект его не мог осуществиться^{702}. Вообще производство стекла развивалось, по-видимому, очень слабо, ибо когда в 1672 г. было послано распоряжение «в село Измайлово на стеклянные заводы взять стеклянных мастеров из Путивля и из Севска и из Трубчевска и из иных порубежных городов, где сыскать мочно, десять человек добрых, чтоб которые стекло варить и горшки и печи и всякие стеклянные суды (сосуды) и шурупы были делать горазды и перевести их тотчас», то из всех этих городов получен был ответ, что «стекляных мастеров нет и преж сего не бывало», только «были де стекляные мастеры в Лебедянском уезде», да и те оттуда «сошли неведомо куда». По сообщению Кильбургера, существовал только один Духанинский стеклянный завод, устроенный иностранцем Юлием Койетом, выписывавшим материалы «из Немецкой земли».

Царь Алексей в 1656 г. приказывал «вывести к Москве из Виницеи (Венеции) золы лутчей, в чем скляничные всякие суды делать на хрустальной цвет, с тысячью пудов», а в следующем году требовал, кроме присылки земли, «в чем делается веницейское стекло», доставить еще «и мастеров склянишных самых добрых». Затем в 1669 г. читаем в записных книгах о выдаче государева жалованья стрельцам-плотникам, которые делали в селе Измайлове «анбар, где скляницы делать». В этом году уже работали на Измайловском заводе «стеклянные мастера Виницеяне» Ловис Моэт, Ян Арцыпухор, Петер Балтус, Индрик Лерин, а по упрощенному московскому наименованию, Иван Мартынов с товарищи. Этот завод (кроме него, существовал еще второй — черноголовский) состоял из трех «анбаров». В первом вырабатывалось стекло и находилась кирпичная печь, «в которой стоят горшки и в них делают стеклянные суды; у ней труба для каленья стеклянных судов; печь кирпичная с трубой, в которой стекло обжигают, 4 очага кирпичных с трубою, в них 4 котла литых железных, в которых золу варят; 3 тчана больших, в которых бывает щелок; очаг кирпичный, в которой из печи кладут уголье». В остальных двух «анбарах» сложены были «снасти», т.е. инструменты — сковороды, заслоны, ножницы, щипцы, клещи, трубки, приспособления для обрезывания, мешанья, очищенья стекла, для вынимания сосудов из печи. Имелись особые «снасти», которыми делают «стекла коретные». Оказались даже при описи «всякие запасы к фигурному делу». По отзыву Кильбургера, заведовавший производством Моэт знал свое дело и изготовлял «довольно чистое стекло».

Из приходо-расходных книг видно, что приготовлялись «стеклянные суды» зеленого и белого стекла различной формы: стаканы «высокие, плоские, гладкие, чешуйчатые, витые и с обручиками», рюмки граненые, тройные, братинки, перечницы, мухоловки, кубки с кровлями и без кровель, кубки долгие потешные, скляницы виницейские и т.д. Сосуды были самых разнообразных размеров от «сумеек» в золотник вплоть до «рюмки в сажень» — нечто вроде царь-колокола. Любопытна для нравов того времени и запись о том, что после одного посещения завода царем Алексеем обнаружено было исчезновение «золоченых скляничных достаканов»; оказалось, что их украли, по выражению составителя, сопровождавшие царя стольники и стряпчие^{703}.

Менее удачно пошло другое производство — сафьянное. Первым мастером был иностранец армянин Арабит Мартынов, но он «по Русски языку не знал», так что при нем состоял особый «толмач для толмачества» Бориско Иванов, тем не менее ему подобрали русских учеников. Через год Арабит умер, и мастером сделали этого Бориска Иванова, который за год испортил 70 кож и был «из мастеров отставлен». На смену ему явился Мартынко Мардьясов, который «выехал ис Кизылбашской земли собою» и который находил, что «сафьяному двору в селе Чашникове быть не мочно — для того, что неключевая вода»; он настоял на том, чтобы завод был перенесен в Москву на «воду самотек», обещая, что «тою водою учнет он Мартын сафьяны добрые делать». Но этого обещания он не выполнил и через некоторое время и сам он, и ученики его (шесть человек) были «от сафьяного дела отставлены потому, что они многие сафьяны портили». Пробовали заменить их стрельцами, но и последние оказались непригодными, и, наконец, «выбрали» шесть человек «из добрых мастеров» (откуда — неизвестно), которые обязались «делать по 1 тысячи сафьянов в год ис прежняго годового жалованья». В довершение всего и закупленный материал оказался недоброкачественным — из 1523