История русской церкви (Введение) - [56]

Торжественно было возвращение в Киев Богом благословенного князя. Он достиг цели своего похода на Херсон: принял там крещение со всем подобающим величием и славою, приобрел все для просвещения верою своего многочисленного народа и возвращался теперь в свою столицу совершенно новым человеком. Ему сопутствовала супруга-христианка, сестра греческих императоров; сопутствовала победоносная дружина, в которой большая часть воинов, если не все [*591], были также христианами; сопутствовало множество попов корсунских и царицыных (т. е. прибывших с царевною Анною из Царьграда), которые несли с собою из Херсона мощи святого Климента, папы Римского, и ученика его Фива, а также разные сосуды церковные, кресты, иконы и всякую утварь. Прибывши таким образом в Киев со всеми средствами просветить своих подданных Евангелием, равноапостольный Владимир немедленно приступил к святому делу...

__________

Но здесь мы должны остановиться. Здесь конец истории христианства в России до равноапостольного князя Владимира и начало истории Русской Церкви: равноапостольный князь своими действиями окончательно насадил и утвердил христианскую Церковь в царстве Русском и дал ей полную иерархию, которая с тех пор непрерывно существует доныне. Взглянем же в последний раз на все это великое и столько близкое к нам событие, которое доселе мы изучить старались; взглянем не как на событие отдельное от прочих, с его отличительными свойствами и подробностями, а как на событие в ряду других современных ему событий, посреди которых совершалось оно, под перстом одного и того же премудрого Строителя судеб человеческих.

В какое время насаждена Русская Церковь по отношению ко всему христианскому миру? В период самый многознаменательный по своим огромным следствиям, продолжающимся доселе. Начало ее и окончательное утверждение удивительно совпадают с двумя гранями той горестной эпохи, когда одна из лучших и древнейших отраслей Церкви вселенской, процветавшая в продолжение веков верою и благочестием, с шумом отторглась от своего животворного корня. Первое крещение руссов последовало в 866 г., за несколько месяцев до Собора, на котором тысяча православных епископов в Константинополе изрекли первый приговор против отступлений Церкви Римской от древлевселенского православия: в том самом окружном послании, которым приглашал Царьградский первосвятитель в свою резиденцию всех этих епископов для суда о разных нововведениях христианского Запада, в том самом послании сообщил он всему православному Востоку первую весть о водворении христианства на севере Европы посреди руссов. И не забудем особенно, что такое совпадение обстоятельств случилось отнюдь не по расчетам человеческим. Предки наши, отправляясь из Киева на Царьград под предводительством первых князей своих, и в мысли не имели искать там для себя христианского просвещения — их единственною целию была воинская добыча. Между тем, вопреки всех ожиданий, они находят у Царьграда то, чего вовсе не искали: чудесная буря рассеивает их флот и пробуждает в них незаглушимую мысль о величии Бога христианского; с горестию возвращаются они в отечество, но в то же время спешат отправить послов в Грецию, чтобы испросить себе христианского учителя. Это шаг первый — что же далее? Вскоре действительно приходит в Киев греческий архипастырь, готовый исполнить святое желание руссов — а руссы? Они как бы охладели уже в своем благом намерении, они колеблются, недоумевают, они требуют чуда — и новое, поразительнейшее знамение довершает победу над сердцами язычников... Не очевидно ли здесь действовал сам Бог? Не осязательный ли это знак, что по планам бесконечно Премудрого наступила уже тогда пора бросить, по крайней мере, первые семена христианства в недра земли Русской и положить хотя основные камни для последующего здания Русской Церкви? Со времен патриарха Фотия, который первый возвысил свой голос против незаконных требований гордого Ватикана и даровал нам первого епископа, эти требования в продолжение целого столетия совсем было прекратились. На Востоке не раздавались более анафемы против римского Запада, а на Западе — против Востока, и между обеими Церквами, если не было совершенного единения, по крайней мере, все было тихо и мирно. Но то была тишина обманчивая пред новою, опаснейшею бурею. Папское преобладание, долго скрываемое или значительно умеряемое, начало опять проявляться в огромнейших размерах. Терпение восточных первосвятителей истощилось, и Царьградский патриарх Николай Хрисоверг (983-995) снова ревностно восстал против римских злоупотреблений [*592]; преемник его Сисиний счел необходимым разослать в другой раз для ограждения древних уставов Церкви от этих злоупотреблений окружное послание Фотиево ко всем архипастырям Востока; преемник Сисиния Сергий (с 999 г.), нашелся вынужденным на новом Константинопольском Соборе повторить самое осуждение против латинян и имя их первосвященника навсегда исключить из памятников церковных [*593]; а чрез какие-нибудь сорок или пятьдесят лет Церковь Римская уже решительно отпала от Церкви вселенской. Нужно же было случиться так, чтобы в этот именно период окончательного отпадения от православия одной Церкви на западе совершалось и совершилось окончательное утверждение другой истинно-православной Церкви на севере Европы... Церковь Русская могла утвердиться гораздо прежде, могла получить полное устройство со времен Аскольда и Дира, или при Игоре, или при великой княгине Ольге, если бы на то было определение Божие. И, однако ж, ровно целый век, в течение которого между Востоком и Западом начал было водворяться древний мир, проходит для нее совершенно бесплодно: в России продолжала существовать христианская вера, даже усиливалась и распространялась более и более, при всем том постоянной высшей церковной иерархии, надлежащего церковного устройства вовсе не видим. Но вот приближается миг решительного отпадения Церкви Римской от истины православия, и Бог, не расточающий чудес Своих даром, употребляет все средства естественные и сверхъестественные, чтобы обратить к христианству русского князя Владимира, дать в нем просветителя России и чрез него окончательно образовать Русскую Церковь [*594]. Что же? Ужели это одна случайность? Случайность в основании Церкви, назначение которой в человеческом роде всегда самое важное и высокое? Случайность там, где поразительные, сверхъестественные события прямо указывают на какое-то особенное намерение Промысла? И после того, как со времени основания нашей отечественной Церкви протекло уже около тысящелетия, как Премудрость Божия достаточно оправдала себя от дел и явила себя нам в событиях, можем ли и мы не проразумевать этого всеблагого ее о нас намерения? Церковь Римская, эта непокорная дщерь, управляемая духом гордыни, столько противным духу Евангелия, доселе еще не возвратилась в любвеобильное лоно своей Матери, а Церковь Русская, которую как потребную воздвиг Бог в эпоху отпадения первой, достигла ныне совершеннейшего процветания и считает чад своих целыми миллионами на протяжении более нежели шестой части материка всей нашей планеты... Не указывает ли это на высокое предназначение нашей отечественной Церкви еще с первой минуты ее существования — восполнить в составе Церкви вселенской отпадение от нее Церкви Римской, бывшей некогда одною из первых, лучших и обширнейших ее отраслей?