История Русской Церкви. Том 1. История христианства в России до равноапостольного князя Владимира - [61]
Обратимся, в частности, к Востоку, откуда и принесена к нам святая вера. Какую картину представлял в то время он? Картину светлую и вместе горестную: светло и радостно было тогда внутреннее состояние Церкви христианской на Востоке – мрачно и горестно ее состояние внешнее. Но то и другое имело особенную знаменательность для нас.
Рассматривая Церковь Восточную с первой точки зрения и сравнивая ее с тогдашнею Церковию Западною, мы невольно возбуждаемся благодарить Господа, устроившего так, что предки наши приняли веру не из Рима, а из Византии. Первое преимущество, какое имел в то время Восток пред Западом и которое вместе с верою сообщил и нам, есть преимущество просвещения, столько необходимого для благоустроения Церкви. В Греции просвещение поддерживалось еще если не на высокой, по крайней мере, на довольно значительной степени, поддерживалось более, нежели во всех других странах христианских. В Греции ему содействовали в тот период более или менее несколько императоров, каковы были: в первой половине IX в. император Феофил, отец Михаила III, при котором последовало первое крещение России; к концу IX в. император Василий Македонянин, весьма высоко ценивший науки, которыми старался просветить всех членов своего семейства и в часы, свободные от царственных дел, охотно занимался сам; в начале Х в. император Лев Премудрый, названный этим именем сколько за свою личную любовь к мудрости и ученым занятиям, столько же за покровительство и поощрение других к подобным трудам; наконец, около половины Х в. император Константин Багрянородный, превзошедший всех своих ближайших предшественников на этом поприще. Современники называют его прямо восстановителем упадавшего в Греции просвещения. Он собрал отличных по своей учености мужей, повелел им преподавать философию, риторику, геометрию, астрономию и другие науки; сам лично наблюдал за успехами юношей, ежедневно приглашал некоторых из них к своему царскому столу, других поощрял денежными пособиями, третьих ласковым обращением и похвалами. И немного протекло времени, как из этих юношей явились многие ученые и образованные люди на всех степенях общественной жизни. Лучшим из них император поручал важнейшие должности в государстве и Церкви – должности судей, сенаторов, епископов, митрополитов и таким образом, по выражению очевидцев, украсил и обогатил мудростию все Римское государство. По его повелению и при его непосредственном участии составлены были несколько сочинений по истории, земледелию, медицине и другим отраслям знаний в руководство для последующих поколений. Все это происходило во дни того государя, когда посетила Константинополь наша великая княгиня Ольга. Из числа этих просвещенных людей, без сомнения, многие еще с честию совершали свое поприще и в то время, когда чрез тридцать лет принял святую веру из Греции и христианских учителей великий князь Владимир. А каковы в особенности были Цареградские первосвятигели, сообщившие нам и святую веру, и учителей? В первый раз крестилась Русь при патриархе Фотии, который, как всем известно, по своим необыкновенным дарованиям и учености стоял выше своего века; в другой – при патриархе Полиевкте, столько отличавшемся святостию, мудростию и красноречием, что многие современники называли его вторым Златоустом, и сам император сердечно радовался, удостоившись во дни своего царствования иметь толикого мужа; наконец, в последний раз – при патриархе Николае Хрисоверге, опять пастыре высокопросвещенном, ревностном и благочестивом, который, по отзыву летописцев, был украшением святительского престола. Совсем другого рода зрелище мы видим в то время на западе Европы. Можно смело сказать, что никогда, ни прежде ни после, так точно не оправдывал Запад своего имени по отношению к просвещению. Науки, насажденные там Карлом Великим и поддерживаемые некоторыми из его преемников, вследствие политических обстоятельств пришли теперь в крайнее пренебрежение и упадок: никто их не поддерживал, никто не поощрял, и занятие ими было частным делом немногих. Сами римские историки сознаются, что в ряду всех веков по скудости просвещения не было для Запада подобных девятому и, особенно, десятому, который справедливо называют веком
