История Русской армии. Часть 3. 1881–1915 гг. - [110]

11-я армия генерала Щербачева – XXII и XVIII армейские корпуса – 1 мая отошла от Стрыя и в последующие дни завязала в долине Днестра упорные бои с наседавшей Южной германской армией генерала Линзингена.

9-я армия генерала Лечицкого – XXXIII, XI, XXXII, XXX армейские, II и III конные корпуса – 26 апреля перешла в энергичное наступление вдоль Днестра. Честь этого Заднестровского сражения в первую очередь принадлежит III конному корпусу графа Келлера, разметавшему венгерский гонвед и легионы Пилсудского на полях Баламутовки, Онута и Ржавенцев. Были взяты Залещики и Надворна, и VII австро-венгерская армия генерала Пфланцер-Балтина отброшена за Прут. 27 апреля в знаменитой атаке III конного корпуса у Баламутовки и Ржавенцев участвовало 90 эскадронов и сотен в конном строю. Трофеями этого славного дела было 4000 пленных и 10 орудий. Всего же 9-й армией в Заднестровском сражении взято 20000 пленных и 20 орудий.

При всей значительности тактического успеха XXX армейского и III конного корпусов победа 26–28 апреля не улучшила стратегического положения Юго-Западного фронта: Буковинский театр был слишком удален от важнейших операционных путей, и армия Пфланцера особенно важной роли в расчетах неприятеля не играла.

Верховный главнокомандующий поставил задачей армиям Юго-Западного фронта сохранить Галицию, опять придав главное значение географическому элементу. Особенное значение придавалось Перемышлю, стратегическая ценность которого равнялась нулю, но имя которого импонировало обывателю. С Северо-Западного фронта в Галицию были вытребованы VI и XXIII армейские корпуса.

Остановившись на Сане, Макензен подарил нам целых две недели – срок, достаточный для отрыва от врага, организации планомерного отхода и сохранения живой силы. Но о сохранении живой силы Ставка как раз помышляла меньше всего.

* * *

11 мая Италия объявила войну Австро-Венгрии. На новый фронт было переведено управление III австро-венгерской армии генерала Бороевича и 4-й дивизии. Отбывшие на Изонцо австрийские дивизии были немедленно заменены германскими из Франции – и на русском фронте выступление Италии совершенно не отразилось.

9 мая генерал Жоффр предписал командовавшему Северным французским фронтом генералу Фошу перейти в энергичное наступление для облегчения русского фронта. Начавшееся Лореттское сражение стоило французам до 200000 человек убитыми и ранеными, но не дало никаких результатов: на Западе техника еще не успела подняться до уровня требований новой тактики. Видя безуспешность атак в Артуа и Пикардии, генерал Жоффр приостановил дальнейшие наступательные попытки. Кровавые жертвы французской армии остались неизвестными, и в России общественное мнение негодовало на бездействие союзников, которых мы в прошлом году выручили в Восточной Пруссии и которые сейчас не желали нам помочь. Как бы то ни было, России впредь приходилось рассчитывать лишь на собственные силы. А силы эти были весьма ограничены.

К весне 1915 года был израсходован весь обученный запас армии. Были призваны сроки 1915-го и 1916 годов, давшие до 1 500000 человек, но которых некому было обучать и нечем было вооружить. Пополнения войск весной и летом 1915 года состояли исключительно из ратников 2-го разряда – людей, за различными льготами, физической слабостью (так называемые белые билеты) и сверхкомплектом в войсках прежде не служивших. Люди эти направлялись в непомерно разросшиеся запасные батальоны, слабые кадры которых совершенно не могли справиться с их обучением. После 3, в лучшем случае 6 недель присутствия в этих батальонах они попадали в маршевые роты и везлись на фронт безоружными и совершенно необученными. Эти безоружные толпы являлись большой обузой в войсковых частях, ослабевший кадр которых не мог усвоить и переработать этой сырой и тяжелой пищи. Они раздували численный состав частей, умножая количество едоков, но не увеличивая количества бойцов. Зачастую прибывшие на фронт ратники ни разу не держали в руке винтовки и, во всяком случае, не умели заряжать обоймами. Не получив ни воинского воспитания, ни даже военного обучения, эти ратники 2-го разряда сразу попали в ад летних боев 1915 года самых тяжелых боев, которые знает военная история. Следует ли после этого удивляться бесчисленным отсталым (халупникам), палечникам, самострелам? Упрекать надо не этих несчастных людей, а тех, кто в таком виде отправлял их на фронт.

В этом вина Военного ведомства – Главного штаба и подвластных ему мобилизационных и распределительных органов, совершенно не справившихся с основным условием организации вооруженной силы – ее комплектованием. Оправившиеся от ран унтер-офицеры и солдаты не возвращались в строй своего полка и роты, а направлялись в первые попавшиеся части.

Это преступное отношение к делу наших военных столоначальников, чудовищное по своей черствой жестокости, донельзя болезненно сказывалось на живом военном организме. Офицеры безвозвратно теряли своих ценных и незаменимых нашивочных помощников и старослуживших солдат. Взамен они получали других – совершенно незнакомых. Эти незнакомые солдаты, попадая в чужие полки к незнакомым начальникам, не могли, конечно, дать то, что дали бы в строю коренной своей роты, родного полка со знакомыми командирами и товарищами. Если наши кровавые потери объясняются отсутствием боевого снаряжения, то причину огромного количества пленных в это лето 1915 года (до 400000 нераненых) следует прежде всего искать в исключительно плохой организации пополнения войск, понижавшей их качества.