История розги (Том 1) - [9]

Патер Гретцер, один из известных в старину маэстро по части телесных наказаний, заинтересовался вопросом о том, какая именно часть человеческого тела является наиболее соответствующей для порки, и получил от одного из ученых врачей своего времени следующий совет: "Распространенное мнение о том, что будто бы удары по спине отражаются вредно на органе зрения, ни на чем не основано. Нет спору: большая потеря крови невыгодным образом сказывается на мозге и отсюда в глазах, ибо в данном случае происходит уменьшение животной теплоты. Но при наказаниях же розгами никогда особенно значительной кровопотери не соблюдается, и мозг здесь в рефлекторное страдание не вовлекается. Напротив! Ведь очень часто при глазных заболеваниях прибегают к приставлению кровососных банок на спинную область! Каким же образом могут пострадать глаза при нанесении нескольких ударов розгами? Правда, на слабосильных это, пожалуй, и отразится, но упитанные субъекты со здоровым организмом вряд ли могут реагировать на розги, а если вдобавок наказание производится так милостиво, что никакого кровотечения не наступает, только слегка окрашивается румянцем кожа, то тут уже и разговора о вредных последствиях быть не может".

Вот как высказался авторитетный врач, и под этим мнением вполне убежденно подписался патер Гретцер!

Другой писатель на ту же тему выразился следующим образом:

"Врачи и анатомы утверждают, что все части человеческого организма стоят в такой неразрывной связи друг с другом, что невозможно воображать, будто, нанося повреждение одной части, мы тем самым не вовлекаем в страдание другую, и при том самым существенным образом. Рефлекс может наблюдаться сразу или впоследствии, но наступит он наверняка - об этом двух мнений быть не должно. Таким путем все те, которые с большим усердием занимаются умерщвлением своей плоти, в конце концов обязательно серьезно заболевают и, волей-неволей, прекращают добровольно наложенное на себя наказание, которым имеется в виду поднятие морали".

Впрочем, не все врачи сходятся с мнениями приведенных выше авторитетов. Иные считают телесное наказание безусловно для органа зрения опасным, и к ним присоединяются монахи-капуцины, прибегавшие к disciplina deorsum. Таким образом они ограждают себя от случайностей, могущих иметь место при слишком усердной экзекуции. Большинство монахинь придерживается той же системы, имея при этом в виду осторожнее относиться к своим глазам и щадить их поскольку возможно. "По совету умудренных опытом врачей и известных своей святостью людей, монахини не допускали сечения плечей, обрекая на экзекуцию бедра и применяя для этой цели скрученные веревки и солидные пучки розог".

В данном случае принималось во внимание еще одно весьма важное обстоятельство. Старейшими монашескими статуями всему духовенству строго-настрого запрещалось показывать кому-либо обнаженный участок своего тела; этим имелось в виду не возбуждать никаких животных инстинктов. Эти предписания, между прочим, гласили: "Если подобное умерщвление плоти, совершаемое втайне, может повлечь за собой опасность, то разве благоразумно произ????

Что и у древних римлян господствовал подобный взгляд, об этом повествуют нам Плавт и Иероним. У греков о том же пишет философ Перегринус, и в позднейшие времена, когда оба народа - греки и римляне - были соединены под власть одного императора, они все-таки остались верны тому же взгляду. Доказательством этому служат те оскорбления, которые были нанесены статуе царя Константина во время восстания в городе Эдессе. Мало того, что жители Эдессы свергли статую с ее пьедестала, - они принялись еще сечь ее и именно по интересующему нас в этой главе месту! У французов образовался даже глагол из того существительного, которое обозначает седалище, и не нужно прибавлять никаких слов, чтобы по одному этому глаголу получить понятие об ударах или толчках. У Вольтера принцесса Кунигунда говорит Кандиду "Tandis qu'on vous fessait, mon cher Candide". От глагола fesser производится существительное fessade, которое, как и слово claque, обозначавшее прежде только удар, толчок вообще, применяется в настоящее время исключительно для ударов по тому месту, откуда обыкновенно у людей ноги растут. Подобное применение мы встречаем во всех государствах Европы.

В конце семнадцатого столетия лорд Моулсворт в своей книге "Датские Известия" рассказывает, что подобное выражение получило полные права гражданства даже при дворе датского короля. "Для того, чтобы большие охоты при дворе так же весело заканчивали свое времяпрепровождение, как и начинали его, существовал обычай, в силу которого тот из членов императорской охоты, который поймает другого в неисполнении тех или иных правил и уличит его в этом, должен встать из-за стола и рассказать всем о замеченном нарушении законов охоты. Когда факт преступления будет достаточно освещен и установлен, провинившийся становится на колени между рогами убитого оленя, двое из присутствующих держат его за ноги, король берет в руки длинный, тонкий прут и награждает обвиняемого по седалищной части брюк таким количеством ударов, которое соответствует размеру и качеству совершенного преступления. В это время охотники, с помощью своих рожков, и собаки лаем оповещают о состоявшемся решении короля и о совершившемся наказании королеву и весь двор, приводя их этим в неописуемый восторг".