История российского мусульманства - [174]

Первый пример такой миссионерской вставки встречается тотчас после начала первой главы поэмы – он касается названий звезд, увиденных Юсуфом в пророческом сне:

Здесь я должен упомянуть другую историю, поведанную почтенным ибн Джариром:

Был такой иудей по имени Бустан,

И он задал вопрос истинному посланнику Аллаха

В ожидании прямого ответа:

«Мухаммад, спросил он, как назывались звезды,

увиденные Иосифом во сне,

в котором видел он луну, солнце и одиннадцать звезд?

Не назовешь ли их в надлежащем порядке?

Если ты истинный пророк и, по твоим словам,

Способен на чудеса,

Несомненно, ты поведаешь нам подлинные имена этих звезд,

И тем докажешь, что ты – истинный Посланник Аллаха.

Наш Пророк погрузился в глубокие раздумья,

И тотчас к нему явился архангел Гавриил,

Принеся с собой приветствия Аллаха

И сообщив ему подлинные имена звезд.

И Посланник Аллах обратился к иудею, спросив:

«Если я назову тебе подлинные имена звезд,

Уверуешь ли ты в Аллаха и станешь ли истинным мусульманином,

Отказавшись от обычаев и веры иудеев?»

Иудей согласился на эти условия,

И Мухаммад сообщил ему имена звезд.

Когда иудей услышал их, он был изумлен

И провозгласил истинную веру на иврите.

Посланник Мухаммад сказал ему:

«Имя первой звезды – Мейан, второй – Тарик,

Третья зовется Берьян,

четвертая – Ханаан;

Пятая звезда зовется Кабас,

А шестая – Сабит;

Седьмая называется Гомуд,

А восьмая – Хайал.

Девятая звезда прозывается Малик,

Десятая звезда – Серих,

Имя одиннадцатой и последней – Сепуг:

таковы имена всех одиннадцати звезд.

Толкование и комментарии к этой вставки не входят в наши цели в этой беседе. Ясно одно – с точки зрения литературной композиции поэмы эта вставка не нужна, но она играет существенную роль как орудие исламской проповеди и мусульманско-иудейских религиозных дебатов. Сама необходимость таких дебатов может показаться странной в контексте эпохи, однако, как представляется, если на территории бывшей империи хазар и были религиозные споры, то в булгарском Поволжье они были, скорее всего, мусульманско-иудейскими, а не мусульманско-христианскими.

В самой поэме есть одна тайна, раскрытие которой еще впереди, если оно вообще возможно. Дело в том, что основной спор между мусульманами и иудеями идет о том, какого именно из сыновей приносил в жертву Авраам – Измаила или Исаака?

Для иудеев вопрос ясен: они считают праотца всех евреев Исаака первенцем Авраама, поскольку Измаил, по их мнению, был сыном рабыни и не может считаться законным сыном Авраама. Для мусульман, следующих кораническому сюжету, первенцем, которого Бог просил Авраама принести в жертву и потом остановил его руку, является праотец арабов Измаил. Измаил, по убеждению мусульман, был законным сыном по законам того древнего времени и был сыном не простой рабыни, но египетской принцессы Агарь.

Мы не можем вступать в эти религиозные дебаты, которым уже больше четырнадцати веков. Но то, что в одном месте поэмы Кол Гали называет Заколотым, Принесенным в Жертву (Забих) именно Исаака, вызывает поначалу оторопь и недоумение. В четверостишии 65 первой главы говорится:

Ибрагим надел на Юсуфа чалму Ибрагима,

Повязал ему пояс Исаака-Забиха,

Положил еду в корзинку пророка Исаака,

И налил воды в кожаный бурдюк.

Если это не опечатка, вкравшаяся в поэму на самой заре процесса ее переписывания, то объяснения этому с мусульманской точки зрения просто нет. Ссылаться на то, что Кол Гали пользовался какими-то хазарскими традиционными источниками, как это делается в издании 1983 года (см.) неправомерно, поскольку это не простое использование имени Исаака, а коренной пересмотр всей мусульманской концепции жертвенности Ибрагима, чему посвящен один из двух праздников ислама – Курбан-Байрам.

Думается все же, что это опечатка, и имелся в виду пояс Измаила. Это видно и из повествовательного построения четверостишия – из самого символизма происходящего: Иаков, одевая сына, дает ему головной убор Авраама, пояс Измаила и корзинку Исаака. Можно, конечно, предположить, как это сделано в современном татарском переводе древнего тюркско-булгарского текста в казанском издании 1983 года, что имеется в виду пояс, принадлежавший одновременно обоим братьям – Исааку и Измаилу (Исхак-Забих). Но это тоже неправдоподобно, так как братья, согласно Ветхому завету, жили в отчуждении друг от друга и не могли иметь общих вещей.

Как бы то ни было, текст «Сказания о Юсуфе» еще нуждается в подробном анализе с религиозной точки зрения, в том числе, и с точки зрения мусульманско-иудейских богословских дебатов. К этому призывает и вторая вставка в поэму, в которой иудеям вновь излагается исламское вероучение:

Когда явилась Гордость вселенной (Святой пророк), ереси растаяли;

Он призвал неверующих к исламу

Согласно наставлениям великого вестника (Гавриила Архангела), который сказал:

«Рассказываем мы тебе прекраснейшее из повествований[385]».

Однажды все иудеи на земле собрались вместе,

И среди них был Абдулла сын Салама.

Каждый из них приветствовал Мустафу (Святого пророка)

И задал ему многие вопросы.

«Если ты воистину пророк и притязаешь

На пророческий сан,

И если ты знаешь историю Иосифа,