История Российская IX-XVII вв. - [44]
Договоры с греками защищали жизнь лиц «от рода руского» (норманнов). Русская правда имела в виду дружину киевского князя. Закон ограждал прежде всего честь воина — «мужа». За похищение коня или оружия у дружинника обидчик платил 3 гривны, за пощечину, удар чашей или рогом для вина на пиру, за попытку оттаскать мужа за усы или бороду — 12 гривен. За угрозу обнаженным мечом дружинник платил гривну, за отрубленный палец — 3 гривны, за удар мечом, не вынутым из ножен, — 12 гривен. Непомерные штрафы должны были прекратить ссоры внутри княжеской дружины, грозившие ослабить ее боеспособность. Штраф в 12 марок был первоначально высшей пеней во всех скандинавских странах[210].
Князья дополняли текст Русской правды новыми статьями и разъяснениями. Дополнение к статье о кровной мести гласило: «Аще ли будет русин, или гридень, любо купце, или ябетник, или мечьник, аще ли изгой будет, любо Словенин, то 40 гривен положити за нь»[211]. Перед нами самое древнее (в законодательном памятнике) описание «иерархической лестницы», сложившейся в русском обществе. На верхней ее ступени стоит «русин», в котором нетрудно угадать «русина» из договора Игоря. Из среды русов еще не выделились бояре, но рядом с русином, старшим дружинником, появился гридин — младший дружинник. В договоре Игоря «русин» («от рода руского») — без сомнения, норманн. В Правде Ярослава этническая окраска термина изменилась. Русинами называли, видимо, и потомков русов, и «нарочитых мужей» — знать славянского происхождения, которую стали принимать на княжескую службу с давних времен. Со временем русинами стали называть жителей собственно Руси, т. е. Киева, Чернигова и Переяславля. Штраф в 40 гривен имел в виду преимущественно верхи южнорусского общества, будущее боярство. Ступенью ниже дружинников стояли купцы, еще ниже — ябедники и мечники, т. е. низшие судебные исполнители, сборщики дани, стражники. Упоминание об изгоях указывает на то, что крушение старых общественных устоев затронуло людей различного социального положения. Современники отметили наиболее распространенные случаи изгойства: «изгои трои: попов сын грамоте не умеет, холоп (раб. — Р. С.) из холопства выкупится, купец одолжает, а се четвертое изгойство: …аще князь осиротеет»[212]. Изгои составляли как бы промежуточный слой общества, в который могли выбиться холопы или опуститься священники, купцы и князья.
Летописное известие о том, что Ярослав дал Правду новгородцам, по–видимому, имеет реальную основу. Присутствие князя с войском в Южной Руси само по себе гарантировало безопасность гридней, ябедников и мечников. В Новгороде ситуация была иной. Новгородский посадник и его люди, присланные из Киева, должны были обеспечить сбор дани в пользу Киева. При любом удобном случае новгородцы старались порвать зависимость и прекратить уплату дани. Ярослав много лет княжил в Новгороде и сам отказался платить дань отцу — киевскому князю. Давая Правду Новгороду, Ярослав ставил под защиту нового закона своих людей в Новгороде и одновременно старался внушить новгородцам, что перед лицом закона все равны. В списке лиц, подпадавших под действие статьи о 40 гривнах штрафа, вслед за изгоями записаны «словене». Под слове- нами законодатели подразумевали ильменских словен — жителей Новгородской земли. Закон защищал не все новгородское население. За смердов — сельских «словен» полагался небольшой штраф. В то же время Правда «нарочитых мужей», воинов из новгородской тысячи и пр. приравнивала к русинам из Южной Руси.
От примитивного полюдья киевские князья перешли к XI‑XII вв. к более сложной и устойчивой системе сбора дани. В главных центрах — Киеве и Новгороде — сравнительно рано стал формироваться княжеский домен. Не позднее 1086 г. князь Ярополк Изяславич, внук Ярослава Мудрого, пожаловал киевскому Печерскому монастырю «всю жизнь свою Небольскую волость и Деревьскую и Лучьскую и около Киева»[213]. Ярополк получал доходы в виде даней и других поступлений со всей территории княжества, но эти средства подвергались в дальнейшем многократному разделу: часть шла в Киев к великому князю, часть — дружине, десятину получала церковь и пр. Обращение трех волостей (Небольской и др.) в домен позволило Ярополку сконцентрировать все волостные доходы в своих руках. Понятно, почему князь считал эти волости своим достатком — «всей своей жизнью». (В XII в. люди употребляли то же понятие «жизнь» применительно к боярским «селам» или вотчинам. Князь Изяслав, изгнанный из Киева, говорил дружине: «Вы есте по мне из Рускыя земли вышли, своих сел и своих жизней лишився»
