История Российская IX-XVII вв. - [168]

Висковатого обычно считают защитником косной старины. Однако, как отметил Г. Флоровский, смысл спора об иконах был шире и глубже, чем принято думать. XVI в. был временем перелома в русском иконописании, и раньше всего этот перелом сказался в Новгороде и Пскове. Наметился распад старого иконного письма. Икона стала изображать скорее идеи, чем лики. Висковатый уловил перемену и решительно восстал против нее. Дьяка ужаснули не столько новизна, сколько замысел новой иконографии, возвращение от евангельской истины к Ветхому Завету, к пророческим образам. «Не подабает, — говорил Висковатый, — почитати образ паче истины». В отступлении от византийских образов дьяк усматривал «латинскую ересь», т. е. влияние западных образцов живописи[583].

При Грозном в художественных мастерских Кремля были изготовлены новые царские регалии. Среди них наибольшей известностью пользуется так называемая «шапка Мономаха». Историю этой короны традиционно связывают с историей «шапки золотой», принадлежавшей московским князьям. Уже Иван I Калита завещал наследнику парадные одежды («порты») — кафтан, расшитый жемчугом, и «шапку золотую». В раздробленной Руси старшим государем считался великий князь Владимирский, унаследовавший регалии от Владимира Мономаха. Но московские князья могли распоряжаться только своей короной, так как Владимирским княжеством распоряжалась Орда. Василий II завещал Ивану III крест Петра Чудотворца и «шапку», которую он в отличие от всех своих предков не назвал «золотой». Иван III впервые мог распорядиться русской короной без оглядки на хана. Но он благословил Василия III крестом Петра, ни слова не упомянув об отцовской «шапке». Как видно, вопрос о регалиях не приобрел актуальности в начале XVI в. Завещание Василия III не сохранилось, но известно, что короной ему служила «шапка Мономаха». По словам австрийского посла, она была нарядно убрана золотыми бляшками, которые колыхались, извиваясь змейками. Неясно, была ли это московская или владимирская корона. Во всяком случае, она была скроена по восточному, а не византийскому образцу.

Лишь при Иване IV получила официальное признание легенда о византийском происхождении царской короны. В своем завещании царь благословил наследника «шапкой Мономаха», присланной византийским императором Константином из Царьграда. На царской «шапке Мономаха» полностью отсутствовали золотые бляшки, что мешает отождествить ее с «шапкой Мономаха» Василия III. Хранящаяся в Оружейной палате корона носит на себе следы многократных переделок. Ее основа была изготовлена приблизительно в XIV в. в Средней Азии или на арабском Востоке (по некоторым предположениям, в Византии, что менее вероятно). Эта древняя часть шапки состоит из 8 золотых пластин, украшенных тончайшим сканым узором с зернью. Много позже к древней основе была добавлена вершина с золотым крестом, украшенным крупными жемчужинами.

Глава 9 Смутное время

Здание самодержавной монархии, воздвигнутое Грозным, оказалось непрочным. Когда трон перешел к царю Федору Ивановичу, началось крушение сильной власти. Сын Грозного отличался слабоумием, и даже исполнение внешних ритуалов двора давалось ему с трудом. Он не пользовался и тенью авторитета у бояр. Аристократия постаралась использовать момент и вернуть себе привилегии и права, которыми она пользовалась до опричнины. Любимец Грозного Богдан Бельский пытался упредить боярскую крамолу, возродив опричные порядки. Однако в Москве произошли народные волнения, и по настоянию Боярской думы Бельский был отправлен в ссылку.

При царе Федоре функционировал опекунский совет, которым практически руководил боярин Н. Романов. После его смерти власть перешла в руки Бориса Годунова.

Годунова причисляют к видным деятелям русской средневековой истории. Полагают, что Борис принадлежал к дворянскому роду татарского происхождения. О происхождении Годуновых сообщает весьма поздний источник «Сказание о Чете», известное по родословным записям начала XVII в. Согласно этому источнику, татарский царевич Чет — Мурза из Золотой Орды стал родоначальником трех фамилий: Сабуровых, Годуновых и Вельяминовых. Чет приехал из Орды на службу в Москву при великом князе Иване Калите. Достоверность приведенного «Сказания», как выяснил С. Б. Веселовский, невелика[584]. Родословную сказку о царском происхождении Годуновых сочинили, скорее всего, монахи костромского Ипатьевского монастыря, служившего родовой усыпальницей Годуновых. Направляясь из Орды в Москву, татарский царевич якобы успел, остановившись в Костроме, основать там православный Ипатьевский монастырь. После воцарения Бориса «Сказание» приобрело особую актуальность. Оно исторически обосновывало «царское» происхождение династии Годуновых, а заодно подтверждало извечную связь новой династии с Ипатьевским монастырем в Костроме.

Годуновы происходили из старинного костромского боярского рода. К XVI в. они растеряли земельные богатства и превратились в заурядных помещиков. Служба в опричнине открыла перед ними блестящие перспективы. Дядя Бориса Дмитрий Годунов возглавил дворцовую стражу в опричнине Грозного. Когда на политическом небосклоне засияла звезда Малюты Скуратова, Дмитрий Годунов женил племянника Бориса на дочери опричника–палача. Годуновы окончательно упрочили свое положение при дворе, сосватав сестру Бориса Ирину царевичу Федору. В конце Ливонской войны произошли события, круто изменившие судьбу Годуновых.