История России. Женский взгляд - [136]

Как известно, Россия жила по Уложению 1649 года, составленному при Алексее Михайловиче и дополненному указами Петра I. Екатерина начала с Манифеста от 14 декабря 1766 года о созыве депутатов в Комиссию для сочинения проекта нового Уложения. Депутаты ехали от всех сословий. Собралось 565 депутатов: 30 % дворян, 35 % от городов, 14 % от государственных крестьян, от высших государственных учреждений 5 % и от прочих групп населения (в них входили казаки и некочующие народы) — 5 %. Депутаты должны были привести свои наказы с изложением нужд и пожеланий. Крепостное крестьянство в расчет не принималось, они были рабы.

Екатерина фактически продолжала чужую, неоконченную работу. В 1754 году еще при Елизавете была составлена комиссия, которая написала две части нового Уложения, и в 1761 году по предложению Сената указано было прислать от провинций выборных для ее обсуждения. Но выборы тогда были сорваны. Сенат, с одной стороны, призывал «сынов Отечества» поработать на его благо, а с другой — грозил за неявку конфискацией имущества. Население отнеслось с равнодушием и обидой к этим призывам.

Иное дело Екатерина II. По всем церквам три воскресенья подряд читали Манифест о созыве депутатов в комиссию. Депутатам назначалось жалованье. Звание депутата поднималось на небывалую высоту. Депутаты на всю жизнь освобождались от смертной казни, «какое бы прегрешение ни сотворили», личная их безопасность охранялась «удвоенной карой», им давались особые значки, которые дворяне могли внести в свой герб для гордости потомков. Все было обставлено очень пышно.

30 июля 1767 года Екатерина II открыла Комиссию торжественным приемом в Москве, в Грановитой палате. Был прочитан большой «Наказ», как, в отличие от прочих наказов, стали называть рекомендации к Уложению Екатерины. «Большой наказ» был выслушан с восхищением, некоторые плакали. В благодарность Екатерине был предложен титул «Великой», премудрой «Матери Отечества». Екатерина его не отвергла, но и не приняла. Время для высокого титула еще не пришло.

Далее пошла работа, и была она очень трудной, сложной и крайне неповоротливой. Например, был первым прочитан наказ от каргопольских крестьян, которые просили разрешения ловить зверей и птиц круглый год. Обсуждали долго… Один из депутатов подвел итог: «…если ловлю дозволить во всякое время, то зверей и птиц не убавится, а если запретить, то не прибавится — уменьшение и умножение состоит во власти Божией». А ведь таких наказов, пожеланий и просьб собрали со всей России тонны. Их прочитать времени не хватило, не то что обсудить. Наказы часто противоречили один другому. Конечно, депутаты ссорились, иные и вовсе вели себя непотребно, таких штрафовали.

Постепенно с мелких вопросов стали подбираться к более крупным — государственным. Горячее обсуждение вызвали сословные права и обязанности. Потомки князей воевали с новым дворянством, все дворянство — с купечеством, которое тоже хотело иметь право покупать землю и рабов. Дворянство, в свою очередь, хотело получить право заводить фабрики и заводы, потому что должно же чем-то богатеть. Обсуждался вопрос, можно ли продавать крестьян купцам в розницу, то есть, без земли. Дворянство отвергло его как безнравственный по отношению к крестьянству, хотя само продавало крестьян и семьями, и в розницу, и с землей, и без земли.

«Наказ» Екатерины отнес к среднему (городскому) сословию художников, ученых не из дворян и духовенство. Синод тут же возразил: духовенство — особое сословие на Руси и должно быть приравнено в правах с благородными. Духовенству объяснили, что их приравнивают к ученым. Но ученые, в свою очередь, обиделись, что их ставят наравне с купцами и, стало быть, они подлежат подушной подати и рекрутским наборам.

Краешком был задет и вопрос о крепостных крестьянах — рабах. С одной стороны, их можно за провинность убить, понеже раб есть собственность, но с другой стороны — он не «раб», а «ревизская душа», то есть собственность государства. На собственность государства посягать ни-ни. Были депутаты, которые подали голос в защиту крестьян от жесточайшего произвола помещиков. Они не нашли поддержки, кому же захочется делиться правами на свое добро, даже если это добро — человек?

А в деревнях меж тем было неспокойно. Прошел слух, что господских крестьян заберут в казну, как и церковных. От рабов поступало огромное количество челобитных, но их запретили не только рассматривать, но и вообще принимать. Челобитчиков наказывали плетьми, те, в свою очередь, расправлялись с помещиками со всей жестокостью.

В декабре 1767 года Комиссия была переведена в Петербург и с 18 февраля 1768 года возобновила заседания в Зимнем дворце. Начались обсуждения судебных законов — самых сложных и запутанных.

В декабре 1768 года работа Комиссии была прекращена в связи с турецкой войной и народными брожениями. Депутаты отправились воевать и усмирять подданных. Остались только частные комиссии, которые работали много лет.

Комиссии об Уложении не удалось составить нового кодекса законов. «Наказ» Екатерины стал всего лишь литературным, более того — запрещенным произведением. Публикация «Наказа» состоялась только после цензуры и основательной чистки. До высказанных Екатериной идей еще Запад не дорос, а она вознамерилась высадить их на тощие российские земли. Но слово было сказано, идеи остались, было о чем говорить и мечтать.