История России в рассказах для детей (том 1) - [134]
И вот на песчаной мели против Котлина появляется через несколько месяцев крепость Кроншлот. Берег Котлина острова укрепляется также плотными стенами, здесь также устанавливаются пушки, и, таким образом, страшный гром и неминуемая гибель грозят с этих двух берегов каждому кораблю, которому вздумалось бы как неприятелю пробраться к Петербургу. Вскоре на Котлине была уже не одна стена с укреплениями, но за стеною две гавани - военная и купеческая, а подле них и город Кронштадт, до которого мы так скоро доезжаем летом на пароходе, а зимой на лошадях, по гладкому льду Финского залива.
Если это путешествие возможно для вас, то постарайтесь совершить его летом. Редкое удовольствие может сравниться с тем, какое можно чувствовать, несясь - почти так же скоро, как птички, - по синему морю при ясной погоде, когда лучи яркого солнца играют со светлыми волнами, а свежий ветерок - с белыми парусами. Переезд от Петербурга до Кронштадта имеет тем более прелестей для русского, что здесь все напоминает о великом Петре. Не успеешь потерять из вида Петербургскую крепость и гавань Васильевского острова, как уже вдали показываются крепости Кронштадта и мачты кораблей, всегда наполняющих его гавани. А сколько воспоминаний об этом незабвенном государе в самом Кронштадте! Почти на каждом шагу вы встретите что-нибудь из его великих учреждений. Когда же взглянешь на грозные укрепления, которыми он так могущественно защитил нас от всех нападений неприятелей, то душа так и желала бы вызвать с небес великий гений его, чтобы выразить ему свою благодарность! О, мы можем быть покойны в нашем Петербурге! До тех пор пока существуют Кронштадт и Кроншлот, ни один неприятельский корабль не дойдет до нас! Это знают все иностранные государи, и, верно, никто из них никогда не пошлет кораблей своих на явную погибель к фарватеру Кронштадта.
Но как же удивились, узнав об этом, тогдашние государи европейские! Некоторым из них не только удивительно, но даже досадно было слушать рассказы о новой столице, новых крепостях и гаванях русских. Более всех занимало это шведов: они как будто начинали чувствовать, что с могуществом России кончится власть их над Балтийским морем. Испуганные такою мыслью, они вместе с англичанами старались всеми силами вразумить гордого Карла XII, что уже прошло время презирать русских, что надобно остановить завоевания их, казавшиеся сначала ничтожными, а теперь уже опасные для Европы. Но все представления их были напрасны: Карл и думать не хотел, чтобы русские что-нибудь значили после Нарвского сражения, и, равнодушно получая известия о взятии ими нескольких - по мнению его, неважных - местечек Ингерманландии, старался только скорее исполнить главное желание свое - отнять польский престол у короля Августа Петр пользовался безрассудным упрямством и ветреностью Карла и, продолжая вести войну со шведскими генералами, скоро завладел всей Ингерманландией и взятием Нарвы отомстил за поражение, которое некогда претерпел при этом городе. Так исполнилось предвещание Петра, что русские отплатят шведам за уроки их в военном искусстве. Лучшими генералами царя в этих счастливых походах были фельдмаршал Шереметев и Меншиков, бывший уже князем и получивший чин фельдмаршальский после важной победы, одержанной им над шведами при Калише, в 1706 году. Фельдмаршальский жезл, присланный ему государем, был украшен алмазами и стоил около 3 тысяч рублей.
Такие успехи русских заставили наконец Карла XII подумать об опасном сопернике, который готовился для него в Петре: он мог теперь опасаться его, тем более что дело с Августом II было уже кончено и этот несчастный и слабый государь, несмотря на все пособие, какое подавала ему усердная помощница его - Россия и отечество его - Саксония, несмотря на множество приверженцев своих в Польше, должен был уступить непреодолимому могуществу Карла и принять от него самый унизительный мир, заключенный в Альтранштадте. По условиям этого мира Август должен был отказаться от польской короны и остаться по-прежнему курфюрстом саксонским, должен был нарушить союз с царем русским, должен был поздравить с восшествием на престол нового короля польского Станислава Лещинского, избранного по желанию Карла. Эти три условия, хотя очень тягостные для жалкого Августа, были еще лучше четвертого, которое принесло стыд и тому, кто предложил его, и тому, кто его принял Грустно рассказывать об этом случае, друзья мои, но что делать! История неумолима: она не утаивает дурное, а точно так же рассказывает о нем, как и обо всем хорошем, и потому вы узнаете, как несправедливы, как безжалостны были Карл и Август!
