История России в рассказах для детей (том 1) - [120]

Но как же ошиблась гордая царевна! Посреди этих мирных забав возрастал могущественный преобразователь России, развивался необыкновенный ум его. В четырнадцать лет он уже показывал боярам своим недостатки прежнего Ратного устава, где особенно недоволен был излишними словами в командах. «Послушайте, - говорил молодой царь, - можно ли офицеру скоро скомандовать все это: "Подыми мушкет ко рту, содми с полки, возми пороховой зарядец, опусти мушкет книзу, посыпь порох на полку, поколоти немного о мушкет, закрой полку, стряхни, содми, положи пульку в мушкет, положи пыж на пульку; вынь забойник, добей пульку и пыж до пороху, приложися, стреляй!"? Не лучше ли, - продолжал Петр, - вместо всего этого сказать: "Слушай! Заряди мушкет! Прикладывайся! Стреляй!"» Сначала бояре, защищая прежний порядок, не верили, что можно хорошо понять и исполнить это короткое приказание, но, когда Петр скомандовал при них и солдаты так же исправно все сделали, как и прежде, упрямые приверженцы старого порядка должны были согласиться, что замечания молодого царя были в полной мере справедливы.

Военное искусство не было единственным предметом внимания Петра, с самых детских лет это внимание обращалось на все. Надо было слышать, как в двенадцать лет он разговаривал с патриархом о вере и ее торжественных обрядах. Надо было видеть, как он в этом же возрасте, рассматривая библиотеку патриарха, сердился на него за беспорядок в ней и поручил устроить ее своему бывшему учителю Зотову. Почти в то же время искусной хитростью он отучил бояр от пристрастия к охоте и, представив им, как смешно такое бесполезное употребление времени, записал большую часть людей, служивших на Сокольничем дворе, в ряды своих потешных.

Но, несмотря на множество таких случаев, ясно показывавших удивительные способности младшего царя, гордая царевна, ослепленная властолюбием, вовсе не замечала того и продолжала нераздельно управлять государством даже и тогда, когда Петру уже исполнилось семнадцать лет и он по желанию царицы - матери своей - избрал себе супругу. И в это время София называла себя во всех указах Самодержицей России, и ее портрет в короне и порфире был изображен на всех монетах и медалях. Она даже хотела в качестве государыни торжественно показываться народу в большие праздники. Но семнадцатилетний Петр, чувствуя права свои, начал противиться этой самовластной воле и во время Крестного хода из Успенского собора в Казанский 8 июля 1689 года решительно объявил, что сестра его должна быть в церкви только как царевна, а не как правительница и государыня. София не обратила никакого внимания на слова брата и пошла, как и всегда, рядом с обоими царями

Такая гордость, такая дерзкая неуступчивость вывели наконец Петра из терпения: не желая на глазах всего народа покориться прихоти своенравной женщины, он в ту же минуту вышел из церкви и уехал в Преображенское вместе с матерью, супругой и своими приближенными. София встревожилась - в первый раз она видела гнев Петра и испугалась последствий его. Одна мысль потерять власть свою была для нее ужасна! Она готова была на все, чтобы только удержать ее. К тому же гордая душа ее никого не любила: она могла жертвовать обоими братьями. Но старший не был опасен: надобно было избавиться только от младшего. Вообразите же, друзья мои, она решилась на это! Главным помощником ее в этом ужасном деле был начальник стрельцов Шакловитый, заступивший место старика Хованского, и с ним восемь стрелецких полковников. Эти злодеи, так же как и Милославский, воспользовались легковерием и беспокойным нравом стрельцов и снова обманули их несправедливыми слухами. Они уверили их, что царь Петр, вводя немецкие обычаи и немецкое войско, хочет переменить веру и восстать на брата своего Иоанна. Услышав такие вести, дерзкие стрельцы, незадолго перед тем осыпанные милостями царевны за второй бесполезный поход в Крым, готовы были для угождения ей решиться на ужасное злодеяние - умертвить Петра и всех его приверженцев. В ту же ночь назначено было идти для того в Преображенское.

Но Бог чудесно показал милость свою к герою русскому! В то самое время, когда стрельцы-заговорщики толковали об ужасном намерении своем, среди них нашлись два человека - Михаил Феоктистов и Димитрий Мельнов, еще не совершенно забывшие, что есть на небесах Господь, наказывающий за преступления. Им страшно было стать злодеями, и они полетели в Преображенское упасть к ногам царя и открыть ему заговор.

Петр ласково и с благодарностью принял раскаявшихся преступников и в тот же час уехал со всем семейством своим в Троице-Сергиев монастырь. Между тем через несколько часов после отъезда его приезжает в Преображенское Шакловитый. О, сколько злобы, досады и страха почувствовал он, увидев, что жертва ускользнула от него! Уныло возвратился он в Москву, как убитый явился к Софии. Царевна ужаснулась, услышав рассказ его ей казалось, что спасение Петра куплено ценой ее собственной гибели. В тоске отчаяния, в предчувствии судьбы своей она не знала, на что решиться: то уговаривала стрельцов довершить заговор Шакловитого общим восстанием, то клеветала на Петра старшему брату, то просила советов у князя Голицына, то снова отвергала их. Нигде не было успеха: стрельцы не хотели более слышать о мятеже и безо всякого сопротивления выдали Петру всех сообщников заговора и самого Шакловитого, царь Иоанн так любил и уважал брата, что не мог поверить и десятой части рассказов царевны, а Голицын никогда не одобрял замыслов Софии на жизнь брата, но советовал ей скорее уехать в Польшу.