История России. Полный курс в одной книге - [37]

«Едва ли можно предположить, — пишет он, — чтоб только с половины IX века, то есть с Аскольда и Дира, проникло христианство в Киев; легенда об апостоле Андрее есть не что иное, как апофеоз памяти о древнем христианстве в той стране. Не может быть, чтобы христианская вера не проникала туда издавна путем торговли и путем проповеди. С половины IX века мы узнаем уже об открытом крещении Руси от многих византийских летописцев. Патриарх Фотий в окружной грамоте оповестил отрадное и счастливое для всей христианской церкви событие — обращение русов. С тех пор христианская вера расцветала в Киеве и расширялась. В договоре Игоря мы встречаем и церкви — церковь Ильи, которая была соборная; из этого видно, что были еще и не соборные. Летописец, назвав эту соборную церковь, заметил, что и многие варяги были крещены. Видно, христианство было настолько распространено, что могло привлечь к себе скоро пришельцев: если б число христиан было незначительно, то христианство едва ли могло бы иметь такое влияние на них, будучи религией только немногих». Но так поднимая культурный статус полян, Костомаров считал, что между ними были постоянные распри и в конце концов это цивилизованное племя вынуждено было покориться первым же «находникам» с севера, имея в виду Аскольда, Дира и Олега.

864 год — Захват Аскольдом и Диром Киева

«Без сомнения, — добавляет он, — сравнительное пред соседями превосходство образованности Киева и полян еще в язычестве содействовало тому, что этот народец соделался после крещения центром, связующим остальные племена славян. Иными являются древляне, их соседи. Здесь опять приходится то же сказать, что сказано уже по поводу полян. Описание древлян в черных красках, как, напротив, противников их — полян в светлых, показывает, что летописец не был изъят от народной нелюбви к древлянам, как не был изъят от привязанности к полянам».

По Костомарову, до варягов еще полянам пришлось иметь столкновения с Хазарским каганатом, которому они вынуждены были платить дань, поэтому и первый князь — креститель Руси именовался на этой Полянской земле каганом. Впрочем, насколько поляне были под властью каганата, об этом ученый умалчивал. Судя по всему, время каганата закончилось с походами Святослава, к этому времени в земле полян было уже немало христиан греческого образца. При тесном общении с Византией такое должно было случиться. И именно этим фактом — наличием большого числа верующих, он и объясняет, почему крещение народа в Киеве прошло практически бескровно (напротив, попытка ввести язычество была более болезненной и бесперспективной), но так было лишь в упомянутом Киеве.

В другом крупном городе Руси Новгороде это было совсем не так безоблачно. «Там Добрыня должен был употреблять оружие и огонь, чтобы приводить новгородцев на путь истины и спасения». Отличный, конечно, способ направить жителей Новгорода, по Костомарову — отделившуюся ветвь от племени полян, — на путь истины и спасения.

Равноапостольная Ольга 945–969

Итак, поляне — отличное цивилизованное племя, все остальные отличаются дикостью. Самое дикое из них — древляне, которые живут в непроходимых лесах и болотах, почему и не достигли Полянского уровня образованности, там им не до цивилизации — выжить бы. Это племя, конечно, в летописи представлено в наиболее отвратительных красках. Именно эти древляне убивают князя Игоря, мужа Ольги, а потом еще и пытаются сосватать ей какого-то своего и вовсе не варяжского рода князя Мала.

«Из рассказов, которые летопись помещает по поводу прибытия послов Мала к Ольге, — поясняет историк, — видно, что о них ходили такие же анекдоты, обличающие их глупость, какие и теперь ходят о полещуках, потомках старинных древлян. Так, древлянские послы некстати говорят: „мы не идем и не едем на лошадях, а несите нас в ладьях“; и когда их несли в ладье — о них говорит летописец, — что они в перегбех в великих сустугех гордящеся. Ольга заманила их в западню. Цель рассказа показать глупость и несмышленость древлян, так как они не могли предвидеть своей беды. В том веке, когда еще были слабы узы обществ, сила и хитрость брали верх, и ум измерялся именно тем, чтоб не попасть в обман. Повесть не ставит в упрек Ольге ее вероломных поступков, но выставляет глупым народ, который легко было надуть. Древляне не были знакомы с духом мести и потому так доверились; это показывает, что у славян вообще она была мало развита: иначе, если бы даже предположить, что у полян существовала святость мщения, а у древлян ее не было, то все-таки последние не доверились бы своим врагам; но, еще не зная пришельцев с Балтийского поморья, они думали, что можно и с ними поссориться и потом помириться безопасно. Ольга пользуется новостью обычая, а уважительный тон повести об Ольге показывает, что славяне стали сами заимствовать этот обычай: впоследствии он как будто пропадает, ибо даже в драках наших позднейших князей замечается, как он смягчался и исчезал, — несомненно, что, кроме христианства, на ослабление его действовал также перевес славянского элемента перед пришлым».

У этого народа древлян, по Костомарову, еще сохранились первобытные обычаи, которые у полян «изменились под влиянием несколько высших понятий», то есть, читайте — религии. Управляли деревскими землями несколько неизвестных князей, ясно только, что это были местные князья, а скорее — старейшины родов. Однако, отказывая древлянам в цивилизованности, Костомаров тут же добавлял, что, «живя в лесных деревнях, древляне строили города, которые, по общему славянскому обычаю, имели значение господствующих местностей. Вместе с тем города были местом большей культуры, состоящей в земледелии; города древлянские не были тем, чем впоследствии обозначалось это название, вблизи них жители занимались земледелием. В деревнях занимались более звероловством. Все города с землями составляли одну союзную землю, и существовало сознание о ее единстве; потому что когда Ольга покоряла древлян, то обходила с сыном Святославом всю Древлянскую землю». Убейте меня, не понимаю, как нецивилизованное племя может строить города и даже иметь понятие о единстве своей земли. Впрочем, не только я этого не понимаю, этого не понимали и критики Костомарова, и те, что справа, и те, что слева. Тут, скорее всего, просто смешение временных пластов: летописец, называя племена, живущие на Восточно-Европейской равнине, имел в виду незапамятную давность, когда древляне еще «ели нечисто», то есть занимались каннибализмом и не знали брака, а при Ольге они тоже успели цивилизоваться, пусть и не так здорово, как упомянутые поляне. Ольга, впрочем, ответила им совсем нехристианской местью и привела всю деревскую землю к порабощению. Это было именно порабощение, а не подданство, добавляет Костомаров. Хоть за это ему спасибо.