История Рима - [36]

Уже в античности классическим изложением легенды о Ромуле и Реме признавался рассказ Тита Ливия (История Рима от основания Города. I, 3—7). Рассказ достаточно лаконичный, но не лишенный ярких моментов. «Как мне кажется, — пишет Ливий, — судьба предопреде­лила и зарождение столь великого города, и основание власти, усту­пающей лишь могуществу богов. Весталка [Рея Сильвия] сделалась жертвой насилия и родила двойню, отцом же объявила Мар­са — то ли веря в это сама, то ли потому, что прегрешенье, виновник которому бог, — меньшее бесчестье. Однако ни боги, ни люди не за­щитили ни ее самое, ни ее потомство от царской жестокости. Жрица в оковах была отдана под стражу, детей царь приказал бросить в реку. Но Тибр как раз волей богов разлился, покрыв берега стоячими вода­ми, — нигде нельзя было подойти к руслу реки, и тем, кто принес детей, оставалось надеяться, что младенцы утонут, хотя бы и в тихих водах. И вот, кое-как исполнив царское поручение, они оставляют де­тей в ближайшей заводи — там, где теперь Руминальская смоковница (раньше, говорят, она называлась Ромуловой). Пустынны и безлюдны были тогда эти места. Рассказывают, что когда вода схлынула, оста­вив лоток с детьми на суше, волчица с соседних холмов, бежавшая к водопою, повернула на детский плач. Пригнувшись к младенцам, она дала им свои сосцы и была до того ласкова, что стала облизывать де­тей языком; так и нашел ее смотритель царских стад, звавшийся, по преданию, Фаустулом. Он принес детей к себе и передал на воспита­ние своей жене Ларенции» (Ливий. I, 4, пер. В. М. Смирила). Трагическую развязку легенды Ливий (I, 6—7) передает следую­щим образом: «Когда Нумитор получил таким образом (обратно) Альбанское царство, Ромула и Рема охватило желанье основать го­род в тех самых местах, где они были брошены и воспитаны. У альбанцев и латинов было много лишнего народа, и, если сюда приба­вить пастухов, всякий легко мог себе представить, что мала будет Альба, мал будет Лавиний в сравнении с тем городом, который пред­стоит основать. Но в эти замыслы вмешалось наследственное зло, жажда царской власти и отсюда — недостойная распря, родившая­ся из вполне мирного начала. Братья были близнецы, различие в летах не могло дать преимущества ни одному из них, и вот, чтобы боги, под чьим покровительством находились те места, птичьим знамением указали, кому наречь своим именем город, кому пра­вить новым государством, Ромул местом наблюдения за птицами избрал Палатин, а Рем — Авентин.

Рему, как передают, первому явилось знамение — шесть коршунов, и о знамении уже возвестили, когда Ромулу предстало двойное про­тив этого число птиц. Каждого из братьев толпа приверженцев про­возгласила царем; одни придавали больше значения первенству, дру­гие — числу птиц. Началась перебранка, и взаимное озлобление при­вело к кровопролитию; в сумятице Рем получил смертельный удар. Более распространен, впрочем, другой рассказ — будто Рем в насмешку над братом перескочил через новые стены, и Ромул в гне­ве убил его, воскликнув при этом: "Так да погибнет всякий, кто пе­рескочит через мои стены". Теперь единственным властителем ос­тался Ромул, и вновь основанный город получил названье от имени своего основателя» (пер. В. М. Смирина).

Происхождение и развитие легенды

Таков наиболее распространенный вариант легенды, которая оконча­тельно оформилась к I в. до н. э. и сохранилась у Ливия, Дионисия и Плу­тарха. Но возникла она очень рано, и не в Италии, а в Греции. Первые следы ее мы находим в V в. у Гелланика Лесбосского. У него основателем Рима является сам Эней. Однако когда легенда попала в Италию, возник­ли хронологические трудности: период в 670 лет, протекший между раз­рушением Трои (1184 г.) и изгнанием Тарквиния Гордого, последнего рим­ского царя (510 г.), был слишком велик для того, чтобы туда можно было поместить только 7 традиционных царей. Поэтому пришлось отнять у Энея роль основателя города и между ним и Ромулом вставить ряд промежу­точных персонажей. В первоначальном варианте легенды в качестве осно­вателя города, по-видимому, фигурировало одно лицо: Ром (Rhomos), за­тем под воздействием этрусских родовых имен превратившийся в Италии в Ромула (Romulus). Во время странствований легенды из Греции в Ита­лию и обратно личность основателя удвоилась: Ромул столкнулся с Ро­мом, ставшим потом Ремом. Так появилось двое братьев-близнецов.

Можно подтвердить археологически, что в первоначальной легенде фигурировало одно лицо. В Болонском музее находится стела, датируе­мая первой половиной IV в., на которой изображена волчица, кормящая одного ребенка. Правда, на известной группе «Капитолийская волчица» (в музее Консерваторов в Риме), относящейся к началу V в., изображены два ребенка. Но почти несомненно, что фигуры детей были приделаны только в эпоху Возрождения. Многие данные говорят за то, что версия о двух близнецах сложилась окончательно и была официально принята в Риме только к началу III в.

Таким образом, в рассказе об основании Рима, вероятно, нет никако­го исторического зерна. В нем много «бродячих» мотивов, в частности мотив ребенка, брошенного в реку и случайно найденного (Саргон Ак­кадский, Моисей, Кир Старший). В целом же это этиологическая леген­да. Ромул — герой-эпоним. Его греческое происхождение (от Энея) выз­вано стремлением вывести римлян от греков. В I в. легенда получила официальное признание в связи с желанием доказать божественное про­исхождение рода Юлиев, из которого вышла первая династия римских императоров. Этим объясняется роль, которую играет в легенде Асканий-Юл.