История Православной Церкви до начала разделения Церквей - [18]

Из необозримого числа христианских мучеников и мучениц времен гонения представим хотя бы несколько примеров.

В Карфагене пострадали святые мученицы Перпетуя и Фелицитата. Они готовились принять Святое Крещение, когда их схватили и привели на суд. Вивия Перпетуя была знатная и богатая вдова, всего 22 лет от роду: мать-христианка научила ее вере; Фелицитата — ее служанка. Перпетуя сама описала допросы и заточение свое в темнице. Отец ее был язычником и вместе с судьями умолял ее отречься от Христа; но мольбы его, как и угрозы судей, были тщетны.

Допросы продолжались несколько дней, и в продолжение этого времени все обвиненные нашли средство принять свое крещение. Это исполнило их еще большей ревностью; они только молили Бога, чтобы даровал им силу все перенести за имя Его. Вскоре их всех заключили в темницу.

"Я ужаснулась, — говорит святая исповедница, — никогда я не была в столь ужасной темноте. Тяжелый день! Томительная духота от множества заключенных, жестокое обращение приставников и, наконец, мучительная тоска о ребенке…" Верующие, подкупив стражей, нашли возможным несколько облегчить страдания юной исповедницы. Она поспешила воспользоваться данной ей льготой, чтобы кормить свое дитя. Наконец ей дозволено было взять его к себе в тюрьму. "Темница стала теперь для меня дворцом", — говорит обрадованная мать, лаская своего малютку. В темницу пришел к Перпетуе престарелый отец, и начались для нее жестокие испытания. Отец не приказывал своей дочери, а просил ее, умолял, падал перед ней на колени, убеждая ее отречься от веры, целовал ей руки и обливал их слезами. "Умилосердись над моей сединой, — говорил он своей дочери, — не делай меня предметом поругания. Посмотри на свою мать, братьев, сына; ему не жить без тебя!" С невыразимой тоской смотрела на отца святая Перпетуя и, оставаясь непреклонной в истине исповедания, истощалась в усилиях сколько-нибудь умерить скорбь его. "Не скорби, отец, — говорила она, — будет то, что угодно Богу; мы зависим не от себя, а от воли Его".

Вот что пишет она сама о публичном допросе. "Множество народу собралось на это зрелище. Нас привели и поставили на какое-то возвышение. Сначала стали спрашивать моих товарищей. Когда дошла очередь до меня, подошел ко мне отец с грудным моим ребенком на руках и, отведя меня в сторону, стал говорить: "Пожалей ребенка!" Стал говорить и проконсул: "Сжалься хоть над своим ребенком, принеси жертву за здравие императора". "Не могу", — отвечала я. "Так ты христианка?" "Да, я христианка". Отец ни за что не хотел оставить меня и беспрестанно уговаривал, чтоб я отреклась от веры: проконсул приказал столкнуть его вниз и наказать розгами. Этого я не могла вынести — лучше бы меня били, а не его. Наконец проконсул произнес приговор: нас осудили бросить зверям на съедение. Мы вернулись радостные в свою темницу".

За три дня до казни Фелицитата в тюрьме родила дочь и жестоко мучилась родами. "Ты страдаешь теперь, — говорил ей тюремщик, — что же будет, когда звери станут терзать тебя?" "Теперь, — сказала ему мученица, — я страдаю одна и кричу от боли, а тогда не я одна буду выносить муку: Тот, за Кого стану страдать, укрепит меня".

"Наконец, — продолжает рассказ, — настал день победный, повели мучеников из тюрьмы в амфитеатр. Они шли, как на праздник. Перпетуя — последняя, тихо, величаво, точно матрона христианская, возлюбленная Богом, шла опустив глаза, а вся толпа вперила на нее взоры".

Перпетую и Фелицитату раздели донага и окутали сетью, но народ вступился за них и потребовал, чтобы их одели. Выпустили на них бешеного быка — он подхватил на рога Перпетую и отбросил далеко. Она встала и, готовясь снова навстречу зверю, спешила прикрыть разорванными лоскутьями наготу свою и завязать себе волосы, "для того, — поясняет рассказ, — что мученик должен быть прибран и украшен, не должен, идя на победную славу, быть в растерзанном виде, свойственном похоронному трауру". Перпетуя, уже раненая, забыв о своей боли, стала поднимать лежавшую Фелицитату, и обе жены обнялись нежно посреди арены. Зрители были тронуты, так что мучениц увели по требованию народа, но лишь затем, чтобы они оправились для решительной казни. Их вывели снова вместе с остальными на середину арены, и тут гладиаторы закололи их копьями.

Молодой воин, очень любимый царем, по имени Георгий, бесстрашно обличал суетность идолопоклонства, и самые жестокие истязания не могли склонить его отречься от Христа, как того требовал Диоклетиан. Бог помогал молодому христианину, чудесно врачуя его раны и даруя ему власть творить чудеса. Эти дивные проявления силы Божией изумляли язычников, и многие из них обращались. Супруга Диоклетиана, царица Александра, пораженная дивной силой Божией, громогласно исповедала, что и она христианка; она была осуждена на казнь, но предала душу Богу прежде, чем ее коснулся меч. Юный воин претерпел казнь и славен в нашей Церкви под именем великомученика Георгия Победоносца.

Другой молодой воин по имени Севастиан, из дворцовой стражи, посещал темницы, где содержались христиане, ободрял узников и славил подвиг их. Два брата, осужденные на казнь за исповедание веры Христовой, склонились было к отречению, видя слезы родителей и жен своих. Севастиан увещаниями своими возвратил их к долгу и, обратив многих ко Христу, сам сподобился мученической смерти: его пронзили стрелами и потом забили до смерти палками. Вместе с ним пострадало великое множество христиан.