История подводного шпионажа против СССР - [15]

Шпионские подводные лодки уже доставили информацию о том, что на советских судоверфях ускоренными темпами шло строительство подводных лодок большого радиуса действия, в том числе более 20 лодок типа «Виски» и «Зулу», оборудованных шнорхелями. Советское высшее командование дало понять, что готовится бросить вызов американским ВМС в Мировом океане, используя для этого подводные лодки. Пока же советские подводники только учились управлять своими лодками. К примеру, в одном из первых испытательных походов продолжительностью 30 суток на подлодке типа «Виски» у личного состава под разрушительным воздействием вредных газов неимоверно распухали руки и ноги. Несмотря на возникающие проблемы, советские подводные силы продолжали развиваться. Были получены сведения, хотя и не подтвержденные, что советские ВМС переоборудуют некоторые свои лодки типа «Зулу» под вооружение их ракетами, возможно, с атомными боеголовками.

Этого было достаточно, чтобы убедить самых приверженных традициям адмиралов, что идея шпионской деятельности подводных лодок – есть нечто большее, чем кормушка для группы эрудированных аналитиков, спрятавшихся в недрах военно-морской разведки, до сих пор загадочной для ЦРУ. Осознав, что они могут использовать подлодки для сбора ценной информации, адмиралы, возглавлявшие Атлантический и Тихоокеанский флоты, взяли на себя руководство всей шпионской деятельностью подводных сил. По их приказам подлодки скрывались в воде, ходили на перископной глубине, наблюдая круглый год, за исключением самых холодных месяцев, как вводятся в строй новейшие советские подлодки. Это давало подводникам дополнительную возможность поддерживать свою боевую готовность не только путем участия в учениях с дружественными флотами, но и путем захода в советские воды и встречи лицом к лицу с вероятным противником.

Главным приоритетом для любого командира шпионской подлодки было то, что на флоте называлось: «признаки и предупредительный сигнал». Им предлагалось забыть об осторожности, о радиомолчании и направлять сигнал домой, если обнаружат любые признаки мобилизации советских ВМС или о возможной подготовке к нападению на американские шпионские подводные лодки, которые теперь также использовали более усовершенствованные варианты «ушей Остина» для контроля за испытаниями советских ракет. Эти подводные лодки, имея антенны в состоянии постоянной готовности, непрерывно слушали различные переговоры в эфире, из которых ВМС США могли получать информацию о количестве советских кораблей и подлодок, готовых к выходу в море, и какова может быть их тактика в военное время.

Все больше и больше флотские адмиралы консультировались с военно-морской разведкой, становясь партнерами в шпионаже. Офицеры разведки приглашали подводников проходить подготовку вместе с ними, указав в одном из приглашений, что они занимаются «второй из наиболее древних профессий в мире», той, в которой «морали еще меньше, чем в первой».

Большинству высших правительственных чиновников почти ничего не сообщалось о том риске, которому подвергаются подводные силы, или о том, что ведутся какие-то странные игры «настоящих мужчин». В то время, когда президент Эйзенхауэр с большим сомнением разрешил полеты самолетов У-2 над Россией, опасаясь возможности вызвать раздражение советского премьера Н. С. Хрущева, многие командиры американских подлодок, полагая, что это их работа, забывали требования международного права и запросто заходили в советские территориальные воды. Командующие флотами оценивали своих командиров подлодок по критерию – как долго они держали свои «глаза и уши» над водой. Чем более дерзкая попытка, тем более высокая оценка. Это стало своего рода состязанием на браваду среди командиров и экипажей лодок. Для большинства командиров лодок эти дни неограниченного риска будут характеризовать верхнюю точку в их карьере. Несомненно было напряжение, и большое. Некоторые ветераны-командиры лодок за продолжительный поход в западной части Тихого океана теряли до 9 килограммов собственного веса. Никто заранее не знал, попадет или нет в стрессовую ситуацию.

Подлодка «Гаджен» вышла из Йокосуки в свой очередной поход к советским берегам под командованием капитан-лейтенанта Нормана Бессака. В свое время он уже проводил «Гаджен» незамеченной под группой советских кораблей, плававших в ледовых северных водах. Теперь же он вел лодку прямо в советские территориальные воды. Впервые ему придется командовать в таких опасных условиях. Этого тридцатичетырехлетнего капитан-лейтенанта всегда отличало стремление к приключениям. За полтора года командования «Гаджен» он убедил экипаж лодки в том, что является одним из самых бесшабашных командиров.

В этом у него было много общего со «спуками», прикомандированными к его лодке. Они сами выбрали свое назначение, они были основными военно-морскими шпионами и перехватчиками радиотелефонных переговоров. Они могли летать на шпионских самолетах ВМС и каждый вечер успевать домой к ужину, могли спать с женами, вместо того чтобы дремать бок о бок с полудюжиной матросов или в обнимку с парой торпед. Но для «спуков» почти все, сказанное о подводных лодках, казалось признаком значимости и драмы. Они буднично прибывали на лодку в форменной одежде, подобной той, которую носил Остин на «Кочино», т. е. заменив свои прежние эмблемы на эмблемы радистов. В их письменных предписаниях было написано: «прибыть на засекреченный корабль».