История отравлений - [60]

Следующий Папа Урбан IV занимал престол святого Петра десять дней, и его, конечно, тоже считали отравленным. Впрочем, этот случай лучше всего объясняется своего рода условным рефлексом, соединявшим краткое правление со слухом о яде. Он неизменно действовал даже в XX в. вплоть до внезапной кончины Иоанна Павла I.

Итак, список понтификов, которых современники считали погибшими или чуть не погибшими от яда в 1276–1590 гг., велик. В нем фигурируют не меньше девятнадцати пап из сорока девяти, включая антипап. Если же ограничиться сорока четырьмя понтификами, которых признала Церковь, то это почти половина. Такой рост числа отравлений по-своему отражал кризис папства. До середины XV в. он провоцировался главным образом развитием авторитаризма Святого престола, вызывавшим сопротивление духовенства. Позже кризису способствовало все возраставшее вмешательство пап в политическую борьбу внутри Италии, что порождало могущественных врагов среди мирян. Произошедший в эпоху Реформации раскол не вызвал новой волны отравлений пап. На них покушались как раз добрые католики, и руководствовались они чисто политическими причинами. Если в секуляризированной Церкви яд занимал какое-то место, так это потому, что отравление придавало человеческое измерение событию, которое в прежние времена осмысливалось как непостижимое и провиденциальное.

Угроза яда, которую разоблачал в 1317 г. Иоанн XXII, становилась навязчивой идеей, что заставляло пап принимать меры предосторожности. В такой атмосфере понтифики нередко проявляли любознательность в вопросах естествознания. При папском дворе входило в привычку читать специальные сочинения о токсических веществах, их особенностях, способах применения, противоядиях. Не случайно Папы два раза заказывали перевод написанного в 1198 г. по-арабски трактата о ядах андалузского еврея Маймонида, который после долгих странствий жил и служил врачом в Каире. Первый перевод был сделан Иоанном из Капуи для Бонифация VIII, второй – Арманго Блэзом для Климента V в 1307 г. Не случайно и то, что один из первых и самых знаменитых средневековых трактатов о ядах De veneris Пьетро д'Абано тоже написан по заказу Папы. Мы уже видели, что Урбан V, получил подобный трактат, написанный Гийомом де Марра, сразу после избрания.

Во всех этих сочинениях содержалась рекомендация иметь при себе предметы, предназначенные предотвращать преступления, определяя наличие ядов на столе, в подаваемых блюдах. Некоторое количество подобных предметов встречается в инвентарных описях папских сокровищ. Это лангъе, металлическая или коралловая подставка для «змеиных зубов», вес которой мог достигать шести фунтов (название происходит от слова langue – язык; имелся в виду змеиный язык). Понтифики брали их взаймы или получали в качестве новогоднего подарка. В описи, заказанной в 1295 г. Бонифацием VIII в связи с его избранием на папский престол, в рубрике лангъе насчитывалось пятнадцать предметов. В описи, составленной в связи с восшествием на престол Климента VI в 1394 г., насчитывается двенадцать лангъе или arbores pro proba. Прикосновением такого предмета проверялись блюда папского стола. Бенедикт XIII вскоре после своего избрания также захотел посмотреть, сколько у него лангъе, и насчитал их семь. В XV в. практическая и эстетическая ценность приспособлений, призванных защищать от яда, не уменьшалась. В 1464 г. лангъе в форме дерева было обнаружено после смерти Пия П.

Еще более ценным и обладавшим более универсальным действием, нежели змеиные зубы и язык, считался рог единорога, мифического зверя из средневекового бестиария. Однажды он якобы очистил воду в зараженном пруду, и этот случай символизировал искупление людских грехов Христом. Естественно, что Папы проявляли большой интерес к этому предмету. Неизвестно, когда возникла вера в чудесные свойства рога единорога. Амбруаз Паре писал, что о его достоинствах ничего не знали ни Аристотель, ни Гиппократ, ни Гален. В эпоху Средневековья верили, что от прикосновения рога единорога яд горячей природы закипает, а холодной природы – дымится. Реальные обереги представляли собой бивни нарвала, рога орикса или носорога, а иногда и более распространенных животных. В папской сокровищнице Бонифация VIII их насчитывалось четыре, а у его преемника – три. Бенедикт XIII хранил довольно большие и увесистые куски «рога единорога». А в сокровищнице Григория XII (1416) он содержался в целом виде. Один немецкий торговец продал «рог единорога» Папе Юлию III (1550–1555) за гигантскую сумму в 12 000 экю. Амбру аз Паре высказывал по этому поводу большой скептицизм. Тем не менее именно этот знаменитый французский врач в ответ на насмешку какого-то посетителя, что рог из папской сокровищницы слишком мал, заметил, что драгоценный предмет уменьшился из-за слишком частого применения. Это был рог, купленный в 1520 г. Львом X, что не помешало этому Папе быть отравленным.

Кроме всего прочего, Папы владели еще и драгоценными камнями: кварцами, хризопразами, рубинами. Согласно трактатам о ядах, камни меняли свой цвет, если находились вблизи ядов. В описи папских сокровищ 1353 г. числился кожаный сундучок, содержавший семь таких камней. В январе 1390 г. Климент VII купил у ремесленника из Компь^еня золотые кольца с маленькими камешками, для того чтобы определять наличие или отсутствие яда. Все перечисленные предметы были весьма недешевы. При этом они не являлись предметом коллекционирования, а постоянно применялись на практике.