История одной любви на другой планете - [3]

Алекс вскочил на ноги, – видимо, слишком резко, – он покачнулся и остановился на краткий миг, чтобы темнота перед глазами рассеялась.

Тем временем жуткий звук оборвался, а Алекс наконец пришёл в себя и выбежал в коридор. Он видел в проёме двери, как Ферта шарит по шкафчикам на кухне, обеспокоенно оглядываясь. Проследив за её взглядом, Алекс увидел щупальце, лежащее на полу, – чужое щупальце!

Схватив что-то, что подвернулось под руку, Алекс ворвался на кухню и замер с высоко поднятой кочергой в руке: щупальце принадлежало существу, отдалённо похожему на Ферту, это вовсе не был «морской огурец».

– А, ты встал, – улыбнулась ему Ферта.

– Да…

– Знакомься, это моя мама.

Алекс замер в изумлении и на какое-то время мысли совершенно перепутались в его голове. Пока он пытался ухватить ускользающую мысль, Ферта продолжала:

– Лоуэн ещё очень молод, я не успела настроить его воспринимать мою маму как члена семьи, – мать при этом недружелюбно фыркнула.

Алекс заметил, что от того щупальца, что лежало на полу, расползается голубоватая лужица, ртутно поблёскивающая в утренних лучах Арктура.

– Мне очень жаль, – пробормотал Алекс, отчаявшись нащупать ту мысль, что нестерпимо металась и билась в голове, словно кромх во чреве непроницаемой сумки.

Ферта наконец нашла заживляющий спрей и обработала раны на щупальце своей матери.

Алекс постепенно и неуловимо терял ощущение реальности происходящего. С огромным трудом, преодолевая навалившуюся слабость, он вытер пятно на полу, чтобы помочь Ферте, и, помыв руки, извинился перед дамами:

– Мне слегка… Нездоровится. Прилягу ненадолго. Простите, что… – Алексу становилось всё сложнее подбирать слова. Не в силах окончить фразу, Алекс направился в спальню так быстро, как только позволяло ему слабеющее тело. В вожделенной комнате он всё же рухнул, не добравшись до кровати.

«Чёрт возьми, да что же такое со мной творится?!» – Алекс, напрягая своё стремительно блекнущее сознание, попытался вспомнить, не ел ли он накануне чего-нибудь необычного.

«Так и знал, что когда-нибудь… Отравлюсь! Но чем же я мог…» – мысль из обычно бурлящего потока превратилась в теряющийся ручеёк и её пунктир уже не складывался в стройные фразы.

Часть IV. О таком не пишут в туристических проспектах

Где-то рядом раздался тихий влажный шелест, будто огромная улитка ползла, передвигая свою подошву по ровной поверхности пола.

Алекс почувствовал, как что-то сильное обхватило его тело в нескольких местах и аккуратно положило на постель. Приоткрыв глаза, он увидел край знакомого щупальца, соскользнувшего с кровати обратно на пол.

– Фер… – Алекс попытался поблагодарить жену за заботу, но он уже не мог говорить. Он так ослаб, что уже не было сил даже беспокоиться за своё состояние.

Внезапно голова прояснилась и Алекс смог ухватить ту самую мысль, гулко ухавшую в голове и требующую его внимания: «Её мать… Как такое возможно?!».

– Я ненадолго остановлю процесс отключения твоего самоосознания, – сказала Ферта, устраиваясь рядом с постелью. – Твои двигательные функции уже почти полностью утрачены, да это тебе больше и не нужно.

«Как это не нужно?» – Алекс испытал смутное беспокойство, которое ещё даже не успело выразиться в оформленной мысли, но Ферта ответила ему:

– Поверь мне, я знаю, о чём говорю. И не переживай: сейчас ты получишь объяснение, которое заслуживает существо твоего уровня интеллекта. На некоторое время я даже усилю твои способности восприятия – чтобы ты имел возможность принимать мои телепатические сигналы. Мы обычно вместо слов обмениваемся готовыми образами, не тратя времени на громоздкие фразы, которые могли бы быть истолкованы превратно. И ты верно догадывался: я вполне могу читать твои мысли.

– Ферта, как ты там, всё хорошо? – позвала её мать с кухни.

– Да, мама, минутку!

– Ну что ты с ним возишься… И надо же, какого выбрала! У него, наверное, не более десяти процентов жира. Нельзя было побольше?!

– Подожди немного, мама! – громко отозвалась Ферта и добавила чуть тише, – он мне нравился именно таким.

Она придвинулась к Алексу вплотную и отправила ему в сознание едва заметную мысль («Чтобы мать не учуяла!» – догадался Алекс): «А диаметр твоего неотделяемого отростка мне очень подходил!» – и Ферта, игриво улыбнувшись, отодвинулась, устраиваясь поудобнее.

– Итак, ты хотел узнать, каким образом у меня может быть мать… – начала Ферта с таким умиротворённым выражением, как будто рассказывала ребёнку сказку на ночь.

– Однако сперва взгляни на это, – и Ферта отправила Алексу яркий образ, – настолько живой, что Алекс перестал пытаться дёрнуть ногой или рукой и добиться хоть какой-то реакции от своего тела, которое, казалось, потеряло какую-либо связь с его мыслительным центром.

«Мозг! Это называется мозг…», – припомнил Алекс за несколько мгновений до того, как поглощающая сила картины, отправленной Фертой, поразила его и вытеснила всё прочее из его сознания.

Алекс увидел волнующийся живой ковёр планеты, которая стала ему настолько близка и дорога за время пребывания на ней. Огромный серебристый цилиндр опускался на этот ковёр, играющий сверхъестественными контрастами расцветок, прижимая сильными струями воздуха те растения, которые находились под ним («стабилизация положения при посадке» – вспомнил Алекс). Когда цилиндр прочно обосновался меж разноцветных кустов, из боковой поверхности выдвинулся трап и через некоторое время раскрылась чёрная пасть корабля («Это же наш корабль!» – вдруг узнал его Алекс). За отъехавшей вверх дверью показались люди в скафандрах, с оружием в руках, не обещавшим ничего хорошего.