История одного поколения - [7]

Разговор за пивом явно не клеился — Ястребов и Дубовик красноречиво поглядывали то друг на друга, то на злополучного Алексея, горя желанием немедленно перейти к решительным действиям. Наконец, когда пауза слишком затянулась, Михаил нашел выход. Нагнувшись и достав из ящика пару бутылок, он протянул их Гурскому.

— Зачем? — недоуменно поинтересовался тот.

— Как, ты разве забыл? — неискренне удивился Ястребов. — Тебя же приглашали твои третьекурсницы! А это — подарок от нашего стола ихнему столу.

Алексей понял, что деваться некуда, и нехотя поднялся с места. Честно признать, идти к третьекурсницам он очень стеснялся, хотя во время сегодняшнего разговора в столовой самая красивая из них — Натали — действительно пригласила его заходить и даже назвала номер комнаты. Последний раз оглянувшись на приятелей, сопровождавших каждое его движение нетерпеливыми жестами, он вышел в коридор и направился к лестнице — девушки жили в том же корпусе, но не на первом, а на третьем этаже. Немного постояв и покурив на лестничной клетке, он нерешительно затоптал окурок и направился к заветной двери. Стук получился негромким и каким-то неровным — дрожала рука.

— Войдите, — тут же послышался приветливый голос Натальи.

Обрадованный Алексей, стараясь не уронить заветные бутылки, приоткрыл дверь, однако что за картина его там ждала! Наталья сидела на кровати, и рядом с ней, по-хозяйски обнимая ее за талию, развалился какой-то взрослый парень — явно из старшекурсников. Подруга Натальи вообще уже лежала под одеялом и, закинув руку за голову, лениво курила, стряхивая пепел в бумажный кулек, который держал перед ней еще один парень, лежавший рядом.

Гурский был так ошарашен, что рванулся назад, уронил одну из бутылок на пол, попытался было захлопнуть за собой дверь — но нижняя часть косяка наткнулась на упавшую бутылку, едва ее не расколов. Алексей поспешно пнул проклятую бутылку, выкатив ее в коридор, и, закрывая за собой дверь, услышал взрыв хохота.

Черт! Ну что за несчастье быть таким смешным, некрасивым и неуклюжим! Проклиная все на свете, он спустился вниз и занял кресло в холле первого этажа. Идти в свой номер было бессмысленно — его снова прогонят, поэтому оставалось только утешаться пивом и мыслью о том, что когда-нибудь, когда он станет знаменит, эти «чертовы шлюхи» еще о нем вспомнят!

Алексей с трудом открыл о подлокотник кресла одну из бутылок и успел сделать несколько глотков, когда в коридоре послышались знакомые голоса. Никита и Ольга направлялись к двери.

— А как же третьекурсницы? — весело поинтересовался Дубовик.

— Да ну их к черту! — злобно огрызнулся Алексей. — А вы куда?

— Ольга вспомнила, что у них в номере есть соленые орешки к пиву, — подмигивая Гурскому незаметно от своей спутницы, отвечал приятель. — Ну, бывай здоров.

Гурский вяло кивнул и снова приложился к бутылке. В том, что Никита не вернется обратно, он почти не сомневался, но как быть с Михаилом? Неужели Ястребов действительно решил обречь его на такую пытку — просидеть всю ночь в холле, пока он будет развлекаться с Анной? Ну ладно Ольга — она ему все равно не нравится, да и по виду явная б…, но Анна, Анна — такая строгая и прекрасная? Неужели она вот так просто уступит пошляку и нахалу Ястребову? Неужели на свете не осталось порядочных девушек, или он просто чего-то не понимает? Ведь и красавица Наталья сначала показалась ему такой порядочной… Прикрыв веки, чтобы сдержать подступавшие слезы, Алексей закурил, мысленно представляя себе то, что должно было сейчас твориться в их номере. Предположим, что она сначала вздумает поломаться, но ведь Ястребов так настойчив и красноречив!

…И вот они затевают ту яростную возню на скрипучей кровати, когда каждый участок обнаженного женского тела дается после упорной борьбы, смех и злость заставляют краснеть лица, поцелуи сменяются укусами, а уговоры — действиями.

«Что ты делаешь? Оставь! Я кому сказала!» — возможно, станет возмущаться Анна в пылу борьбы, пока проклятый Михаил будет упрямо расстегивать ее бюстгальтер, обнажая нежные белые груди. Возможно, что в эту минуту он уже покончил с бюстгальтером и теперь задирает на ней юбку, пытаясь стянуть колготки. А может быть, они дошли до того момента, когда сопротивление продолжается только по привычке, потому что горячие тела уже прижимаются друг к другу, губы послушно открываются для очередного, задыхающегося поцелуя, руки не отталкивают, но обжигающими движениями скользят вдоль тел, а полусогнутые колени неуверенно раздвигаются…

— Прекрати!

— Да в чем дело? — возмутился Ястребов, ощутив сильный и весьма болезненный толчок в грудь. Он уже начал понимать, что Анна сопротивляется по-настоящему, и нет ни малейших признаков того, что она собирается уступать. — Ты еще девушка?

— Не твое дело!

— А может, я влюблен и хочу на тебе жениться?

— Рассказывай это кому-нибудь другому.

— Да почему другому, если ты мне нравишься больше всех остальных?

— Ну и на здоровье!

Анна решительно отстранила блудливые руки, пытавшиеся проникнуть под ее белую кофточку, чтобы расстегнуть бюстгальтер, и встала.

— Ты куда собралась? — изумился Михаил, увидев, что она направилась к своей шубке, висевшей в стенном шкафу.