История одного оборотня - [39]

Я могу с уверенностью сказать, что полюбил этот дом на всю жизнь. Ничего красивее я в жизни не видел. Он стоял на возвышенности, откуда просматривалась вся округа, поселок и небольшая часть заснеженного озера, позади него полукругом росли деревья.

Джеймс меня на улицу сразу же, как только показал комнату, в которой нам предстояло жить всю неделю. Помимо его комнаты, на втором этаже была еще спальня родителей, от которой нас отделял кабинет мистера Поттера и личная ванная комната Джеймса, которую он отвоевал у мамы, что хотела устроить там филиал своей оранжереи. Против цветов он не имел ничего против, но потребность мамы ухаживать за ними (естественно, руками своего мужа и сына) порядком его раздражала.

Вся комната была обклеена всем, что только упоминало о всемирно известном спорте. Я с удивлением обнаружил странные конструкции, расставленные по всем углам, которые, как позже объяснил нам Джеймс, должны были рано или поздно стать единым строением. Изумление настигло и Сириуса - он их видел раньше меня, но про истинное предназначение не знал. Казалось чем-то нереальным то, как Поттер совмещает квиддич и архитектуру.

- Скажи мне, друг мой, у тебя чертежи есть? - подал голос Сириус, поднявшийся с нами в комнату.

- Нет, а зачем?

- А строить ты как собрался?

- По линеечке?

- Ну, хоть не на глазик.

Блэк вздохнул, потребовал листы пергамента и выгнал нас обоих за порог. Джеймс был удивлен не меньше меня, до тех пор, пока до него не снизошло понимание - Сириус намеревался помочь ему с домом, и счастье отразилось в глазах, стало видно и через очки. Пока мы гуляли, я испытал все его счастье на себе: Джеймс только и мог говорить о том, насколько несовершенны сейчас квиддичные стадионы, как обычные фанаты страдают от плохой погоды и как можно это все исправить, если правильно спроектировать. О том, что проектируют обычно на бумаге, Джеймс предпочитал не думать и «чертил» в собственной голове. Примерно как я представляю, когда от меня требуют заклинания определенных свойств. Как бы я не любил друга, слушать речь счастливого Джеймса было настоящим мучением. К тому времени, как нужно было идти на обед, я мог считать себя просвещенным во все тонкости стадионов , и от всей этой информации голова, естественно, разболелась. Я не стал просить зелье у миссис Поттер - Джеймс выглядел таким довольным, что огорчать его отсутствием интереса было бы слишком жестоко. К обеду солнце уже собиралось садиться, и я в очередной раз подивился тому, как может быть красив вид обычного поселка, окрашенного в цвета заката. Как оказалось, красив лишь для тех, кто видел в первый раз. С течением времени к этому быстро привыкаешь и перестаешь замечать, считая, что ничего в природе измениться не может, а, значит, и ничего особо интересного там не появиться.

- Мальчики, обедать! - позвала нас миссис Поттер как только мы ступили в прихожую.

К середине нашей прогулки начал падать легкий снег, который мы и рассыпали с шапок и шарфов по всему ковру. Мама Джеймса только улыбнулась и забрала шапки на просушку. По лестнице нам навстречу скатился Сириус, заметно уставший и измазанный в чернилах, но очень довольный собой - видимо, приступать к строительству мы могли сразу после обеда. Он сразу принялся объяснять Джеймсу, в чем именно его отдельные конструкции несовершенны и какие из них требуют доработки. Я мало что понимал из их содержательной беседы - разглядеть детали не успел, поэтому тихо балдел в кресле на кухне. Судя по витавшим в воздухе ароматам, обед нас ожидал обильный и состоял не менее, чем из трех блюд. Вспоминая рассказы Гарри о собственном детстве у Дурслей и острую потребность миссис Поттер всех накормить, я как никогда остро ощущаю ту несправедливость, что устроил нам всем Волдеморт, пусть даже и не он был виноват в смерти Поттеров - старших. По старой привычке я виню во всем себя, ведь я не смог убедить Лили в своей безопасности, не стал Хранителем Тайны, не переубедил Дамблдора, не забрал Гарри к себе. Каждый день мне приходиться с этим жить.

Тот обед стал моим самым счастливым воспоминанием, и с его помощью мой Патронус обрел форму. Кота. Вот уж кого не ожидал увидеть - собака была вероятнее. Лишь много лет спустя, когда я закончил изучать всевозможную Защиту, я догадался связать то ощущение счастья с ассоциацией кота. Обед стал воплощением уюта, дружбы и семьи. То теплое чувство, возникшее, когда я наблюдал за улыбками старших Поттеров, когда я вместе со всеми смеялся над происшествием на работе у мистера Поттера, когда играл в догонялки с наборами посуды в руках, когда вместе с ребятами мыл посуду и гонял мыльные пузыри; его отголосок я находил, когда брал на руки чьего-нибудь пушистого кота. Обязательно пушистого. Так и получилось с моим Патронусом, пухленьким и пушистым котенком. Меня даже не обидело веселье друзей, когда Джеймс узнал в моем Патронусе собственного кота.

Миссис Поттер загрузила нас едой так, что я снова почувствовал себя нелегким шариком, как тогда, с мороженым. Сириус от меня не отставал и вовсю жаловался на то, как он, бедный, объелся. Мама Джеймса, очевидно, услышала его жалобы и немедленно пригрозила полдником. Он позеленел и поспешил убраться из кухни. Джеймс давно привык к такому количеству еды, но как он оставался худым, никто из нас понятия не имел. Доползти до комнаты нам было, похоже, не суждено. Джеймс поплелся открывать дверь, в которую настойчиво трезвонили. Как только она была открыта, прихожую сотряс взрыв смеха, а Сириус, едва бросив на гостя взгляд, побежал вглубь дома. На пороге стоял растерянный Питер, сжимавший в руках завернутый в прозрачный пакет торт внушительных размеров.