История одного имени - [43]

Преподаватель, конечно, просто привел пример бездарного агентурного сообщения. Но случай этот действительно имел место быть. Лайт проверял. И никто об этом парне так ничего и не узнал, разве что эта дурацкая кличка всплыла — Хозяин.

Неужели Томас Ри и Хозяин — одно и то же лицо? Ланс чуть не взвыл от тоски по компьютеру!

— У нас тут сегодня большой праздник, — продолжал рассказывать Майк. — Я думаю, Хозяин приехал на праздник. Видишь ли… Местные туземцы… Не знаю, как объяснить… В общем, у них долго не рождались дети. А сегодня должен родиться мальчик. Они очень этого ждут.

Лайтмен задумался: если остров прикрыт силовым колпаком — бежать, скорее всего, вряд ли удастся. Конечно, всегда существует ма-аленький шансик… Но ведь и ситуация тоже складывается небезынтересная…

— Сколько лет, ты говоришь, у них не рождались дети? — спросил вдруг Лайтмен. Майк тот растерялся — ничего себе первая фраза для знакомства.

— Ну, может, это шутка, но… может быть… несколько миллионов лет…

Ланс пристально посмотрел на него. Майк, действительно, верил в то, что говорил.

Солнце, наконец, двинулось к закату. Лайтмену, кстати, и не требовался яркий свет, чтобы составить свое мнение об острове: был он очень маленьким, жили туземцы в деревянных, очень незатейливых хижинах с бассейнами и садами, но без оградок и заборов. И только в центре острова прямо из песка вырастало полдюжины зданий из незнакомого Лансу материала, похожего сразу и на камень, и на пластик. И хижины, и каменные здания, похоже, были просто выращены.

Ланс, заговорив было с Майком, так и не решил для себя, будет ли он продолжать этот треп, или одной фразой все их общение прекрасно закончится. Остров, однако, преподносил загадку за загадкой… Ланс следил, как сложнейший узор золотисто-палевых ветвей очередного строения вылезает прямо из песка…

Майк засмеялся. Он шел рядом. Парни разделились на группки, и Ланс попал в одну с Майком.

— Дома они выращивают. Садят в землю семечко, и, разговаривая с ним, выращивают из него дом с помощью природы и силы мысли. Здорово?

Ланс не ответил. Хотя и решил, что Майк не врет. Он слегка коснулся его головы — похоже, Майк был обычным человеком, хотя и необычным американцем — мысленный пульс его был непривычно глубок и четок. Если бы Ланс встретил такого парня в Голливуде, он обязательно познакомился бы с ним — таково было обаяние этой странной внутренней силы.

— Вот этот дом называется «Радость», вот, с колоннами. А этот, с меняющимся узором — «Уединение»… А вон, видишь, ближе к центру острова есть каменные здания… Их тоже вырастили, не представляю, правда, как…

«Зато я представляю, — подумал Ланс. — Камни, в общем-то, растут так же, как и деревья. Если понимаешь, как присмотреться».

— В каменных зданиях они не любят жить. Хотя камни там особенные и тёплые. Но это места для встреч, танцев. Молодежь тут очень любит танцы. Зрелище ни с чем не сравнимое. «Я тоже люблю танцы. Только меня вот не танцевать сюда позвали».

— Интересно, почему Хозяин привез тебя сюда? Мы тут белых людей, — тут Майк немного смутился, — в смысле, американцев, уже давно не видели… Или кто-то рядом терпит бедствие — тогда людей они спасают. Или… здесь бывают люди Хозяина… Но ведь ты же не его человек? Ланс кивнул.

— Ты извини, может, я кажусь тебе навязчивым… Я просто соскучился по соплеменникам…

Ланс оценивающе посмотрел на Майка. «Однако ж друзья твои не такие наглые?» Вздохнул и ответил:

— Я пленник.

— Солдат? Ланс кивнул…

Томас Ри — он же Хозяин — был, видимо, почетным гостем представления, которое началось вечером. Сначала Лайтмен еще сомневался, стоило ли вообще устраивать театрализованное шоу из женских родов, но потом происходящее захватило его полностью.

Роженица была молодой (по крайней мере, внешне) и очень красивой. Нагое тело, словно вырезанное из мягкого металла, окружали другие нагие тела, но только она светилась изнутри мягким, синим светом.

Ее партнер стоял на коленях, обнимая ноги роженицы. Воздух тоже слегка светился, и чуть слышно звучала музыка, похожая на звездный ветер. Это длилось долго, и Лайтмен стал постепенно погружаться в транс.

Вдруг сияние роженицы стало нестерпимым, и младенец — Ланс видел это! — материализовался прямо над ее животом. Он аккумулировал основной сгусток света. (Мать светилась теперь едва заметно и, скорее, в желтых тонах).

И тут же все кончилось. Ребенок не закричал, он сидел в воздухе и вертел круглой головкой, пытаясь что-то разглядеть, но взор его был еще затуманенным и расфокусированным. Его подхватили мать и отец и растворились вместе с ним в воздухе. Им, наверно, захотелось побыть одним.

Зрители тоже начали уходить или растворяться. Кто-то крепко взял Лайта за руку и повел к выходу. Оглушенный увиденным, Лайтмен двигался совершенно автоматически.

Они уже дошли до берега, когда Ланс, наконец, поднял глаза. На берегу лежал огромный дракон. Его бока тяжело вздымались, и зеленовато-бурая чешуя играла в свете звезд, как поверхность воды, качаемая ветром.

* * *

Мишель летал над островом весь день до самой темноты. Он был поражен его удивительной жизнью и странными нравами.