История одного имени - [25]

Марсель Куаре, не оглядываясь, прошел через зал выживания, вызвав фейерверк лазерных лучей, массу летающих, колющих и режущих предметов, падающих сетей и облако отравленного газа.

Телосложением Марсель сейчас напоминал гладиатора из голливудских фильмов. Особенно он заматерел в последние 2 года. Ланс крутанулся на стуле, поворачиваясь к Марсу.

— Эдди объявился наконец? — спросил он.

— Я поставил ему капельницу и поехал к тебе.

Глаза Лайтмена сузились на секунду. Режиссеры планировали его день по-другому, но бросить Эдди в беде он не мог. Пусть эту беду тот и придумал себе сам.

Сунув в карман куртки упаковку морфина, Ланс прыгнул на один из квадратов пола, и его вынесло на крышу, где он обычно парковал флайер. Марс пыхтел следом. Звонить, что задерживается Ланс не стал — пусть побесятся на студии, им полезно.

* * *

Перед уходом Марсель крепко привязал Эда МакМилна к кровати. Ланс быстро достал шприц и ампулу.

— Ворон ворону, — фыркнул Марсик, усаживаясь на стул.

— Он что, хотел переломаться при его дозах, или это оригинальный вариант суицида?

— Вот и прочитай это в его воспаленных мозгах, — пожал плечами Марс — Вообще с нашего курса много кого тянет плохо кончить. Головка не выдерживает.

— Говорят, с каждым годом все «лучше», — Ланс плавно надавил на поршень шприца.

— Пропаганда это вшивая. Видел я наше «новое поколение». Шизанутость в пределах общей нормы.

Эд застонал и обмяк. Ланс гладил его по голове, выравнивая импульсы и общий ментальный фон…

— Что с ним опять стряслось? Последние 2 года… — Ланс вздрогнул, его мозг извлек, наконец, картинку из памяти Эда.

— Боже, — прошептал Ланс, — он сорвал блокаду… — Ланс закрыл рот. Он понял, что даже Марсу нельзя рассказывать того, что видел Эд.

Лайтмен потряс головой. Выхода не было. Если даже намек на эту информацию дойдет до сведения шефа, мозги Эдди сварят прямо в черепе. Ланс мог бы попробовать поставить еще одну психоблокаду, если бы не пристрастстие МакМилна к морфию. Тот, кто уже пытался защитить мозг Эдди, был гораздо более опытным психотехником, нежели Ланс, и, тем не менее, Эд сумел сорвать блокаду самостоятельно.

Ланс посмотрел на Марсика, на спящего сном младенца Эдди, и одним усилием воли погасил мозг МакМилна. По крайней мере, он умер быстро и безболезненно.

Марс понял, что сделал Лайтмен, но он решил, что Эдди был просто неизлечим.

Куаре сдержанно попрощался с Лайтом — ему в перерыве между тренировками нужно было убрать еще какого-то профессора. А очередная тренировка начиналась через час (последние 2 года Марс числился космонавтом, и правительство сильно хотело высадить его на обратную сторону луны).

Лайтмен вызвал флайер. Ему тоже хотелось побыть одному. Прежде всего потому, что в памяти МакМилна он увидел тех же зверомордых, что вот уже 4 года приходили во сне к нему. Но это были не звери. Это были люди. Хотя, можно ли называть людьми тех, кто не родился здесь, на этой планете?

«ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ ЭДА МАК-МИЛНА»

Катер опустился и еще дрожал, когда открылся люк, и из люка — Эд вжался в землю чуть ли не по уши — резво посыпались твари в черных комбинезонах со звериными безобразными головами.

Место им, видно, было хорошо знакомо, Эда они засечь не могли, по крайней мере, в этом его заверили техники, и монстры чувствовали себя совершенно раскованно. Они издавали звуки, похожие на смех и… через минуту на траву полетели плотные куртки и свирепые морды. Эд присвистнул про себя — страшные лица и руки оказались масками и перчатками, хотя и не все, снявшие их, были похожи на людей.

Эд насчитал 8 «монстров». Двое ничем не отличались от него самого — первому, высокому, белобрысому можно было дать лет 25 и приписать скандинавское происхождение. Второй был более хрупким, гибким, с тонкими чертами. А вот кожа третьего волонтера уже отливала зеленью, нос, лоб и подбородок защищали костяные пластинки, и похож он был больше на змею, чем на человека. Четвертый — Смуглый, изрезанный шрамами, был абсолютно лысым, с мохнатыми ушами и с кисточками на них. Пятый под курткой не носил ничего — синеволосый, с чуднЫми зелеными глазами, он украсил кожу круглыми широкими металлическими заклепками (так показалось тогда Эду). Еще трое — с низкими лбами, выступающими клыками и мрачноватым огоньком в красных глазах, вызвали у МакМилна какое-то генетическое отвращение, но тоже по-своему были симпатичны, молоды и полны сил.

Монстры побросали в кучу одежду, половину отягощавшего их оружия и повели себя как парни на пикнике: зеленый разжег костер взглядом, обезьяноподобные принесли сумку с продуктами и напитками. Эд убедился, наконец, что они не замечают его присутствия, и начал быстро диктовать наблюдения на миниатюрный магнитофон. Лингвоприемник у него на запястье с дикой скоростью обрабатывал регистрируемые звуки и на третьи сутки Эд начал частично понимать речь монстров.

— Долго мы будем доить анасила? — спросил змееподобного белобрысый. Тот выразительно зевнул, показывая черные жевательные пластины.

Голый по пояс таллерианин лениво запустил шишкой в голову Бу, одного из обезьяноподобных кьялов. Тот, осоловевший от наркотика, даже не вздрогнул.