История очередной попаданки - [19]

– Вот-вот обнаружат?

– Какое именно слово непонятно? – участливо поинтересовался Фар, и я, допив залпом всё, запустила в него кружкой.

– Почему обнаружат-то? – не сдалась я, глядя, как он убирает в сумку ловко пойманный предмет посуды.

– Сколько ты здесь? – спросил он вместо ответа. – Неделю? Две?

– Две, – почему-то соврала я. Будем считать, что из хитрости и осторожности, а не духа противоречия и склонности ко лжи.

– У вас, приходящих из других миров, совершенно другой фон. Если бы они проверяли вас по одной там, в деревне, то сразу бы определили, что ты – другая. Но они схалтурили и смотрели всех вместе.

Как-то слишком много он знает про события в той деревне, где его не было, – пришло мне в голову, но почему-то я этого не испугалась. Чуть позже даже нашла рациональное объяснение – разветвлённая шпионская сеть.

– А теперь-то что вдруг?

– Теперь все озаботились вопросом – откуда у простой прачки такое дорогое бельё? Может быть, она шпионка? Или наёмный убийца? А может, ведьма? В любом случае, они жаждут посмотреть на тебя поближе и попристальнее, и сегодня сдерживала их только близость к Замку, которой к завтрашнему вечеру уже не будет.

– Но… – начала было я вопрос, однако поняла всё сама. – Они думают, что я утонула, да?

С одной стороны, это было даже хорошо, всё-таки моя жизнь в качестве прачки меня совершенно не устраивала, с другой – почему-то было очень обидно, что мои вещи достанутся-таки этим клушам, которые, в общем-то, и растрезвонили всему свету о слишком дорогом содержимом моей сумки. Но, что делать… Буду считать это откупом от других, больших неприятностей.

– Покажи лицо, – сказала я Фару, отчаянно зевая – всё-таки уже и поздно было, и пережитый стресс, и водные процедуры…

– Покажи грудь, – насмешливо предложил он.

– А ты не ох… обнаглел?! – поражённо спросила я. А в голове сразу тревожно заметались уже уснувшие было мысли. Мы с ним вдвоём тут, по части маскировки он – мастер, кричи – никто не услышит… Но говорил ведь, что не нравлюсь? Хитрил? Заманивал? Или ночью все кошки серы? И что делать-то?

– А ты? – тем временем лениво поинтересовался предполагаемый домогатель, не делая никаких поползновений в мою сторону. Даже наоборот – лёг и отвернулся. И свет погасил.

– Это разное! – обиженно сказала я, поняв, наконец, что это была просто аналогия. И моя грудь ему совершенно неинтересна.

– Почему? – совершенно миролюбиво спросил Фар. – Ты не хочешь показывать грудь, я – лицо. Почти равный обмен.

– Вот именно, что почти.

– Да, – сказал гад. – Почти. Во-первых, тебе намного интересней, чем мне, а во-вторых, лицо у меня красивое… Спокойной ночи.

Невысказанное противопоставление повисло в воздухе. Лицо, значит, у него красивое, а грудь у меня – нет? Вот ведь… подлюка. А может, это попытка взять меня “на слабо”? Не выйдет. Но я заставлю тебя взять свои слова обратно, гад! Примерно на этой мысли я и заснула.

Спала, правда, беспокойно. Мне снилось, что я решила изучить лицо Фара ночью на ощупь, и он теперь требует сатисфакции – тоже изучить на ощупь. А я смущалась и отнекивалась. Тем более, что насчёт его лица ничего не поняла.

Утром Фар был на удивление молчаливым и покладистым. Мне бы, конечно, хотелось списать это на свою неотразимость, дескать, за ночь он осознал, что я – лучшее, что было, будет и в принципе может быть в его серой и унылой жизни, но, кажется, он был просто погружён в свои мысли. Тем не менее, он стерпел мои набеги на свой завтрак – не то чтобы мне не хватило своего, но чужой же вкуснее, и мои попытки заглянуть под капюшон – признаться честно, ни черта я там не разглядела, даже странно, и даже пошёл навстречу моему настойчивому желанию продолжить путешествие на спине его коня, вместо самоходной повозки. Не то чтобы я так уж хотела быть к нему всё время близко, но ведь теперь, когда я знаю, что он знает о моём иномирном происхождении, я могу, наконец, задать все накопившиеся вопросы. Так что совместная поездка интересовала меня исключительно в этом, информационно-познавательном, аспекте. Точно вам говорю. Зуб даю… зуб мудрости. Всё равно растёт криво, и надо будет вырывать.

Самому предполагаемому источнику информации я пока о его роли не говорила, боялась спугнуть, да и не интересовался он особо. Сказал только:

– В повозке тебе было бы удобнее, но как хочешь.

И вот теперь я ехала позади Фара и размышляла, а можно ли уже приступать к расспросам… или тридцать секунд после того, как мы тронулись в путь – маловато.

– Фар, – с нами поравнялась леди Фиа. То ли она меня в самом деле не заметила, то ли мастерски притворялась. – Она что-то затевает. Утром опять приходила скандалить, требовала повернуть, отвезти её обратно. У меня плохие предчувствия…

– Фиа, – Ух ты, каким, оказывается, мягким и дружелюбным может быть этот голос! С такой интонацией он вообще неотразим. Какое счастье, что со мной Фар так не говорит! И какая досада… – Вряд ли до долины они смогут придумать что-то такое, с чем мы не справимся.

Она, помедлив, кивнула и поехала вперёд, к экипажу принцессы. За ней потянулись и остальные черракарцы, а Фар наоборот – придержал своего механического коня, и мы оказались опять в самом хвосте, замыкающими.