История нравов. Галантный век - [34]

Так как главной программой эпохи было создание новой Евы, то ее различные тенденции яснее всего обнаруживаются в женском костюме. А как мы уже знаем, главная тенденция в идеологии красоты состояла в раздроблении женского тела на отдельные его прекрасные подробности, преимущественно грудь, лоно и бедра. Эта тенденция должна была поэтому особенно ярко выразиться в моде. Даже больше: только мода могла осуществить эту тенденцию, так как только костюм может подчеркнуть или же разрушить гармоническое единство тела.

Чтобы иметь возможность продемонстрировать в духе времени отдельные красоты, на которые распалось женское тело, прежние средства были уже недостаточны. Для этого необходимо было придумать совсем новое средство. И оно было найдено. То был каблук.

На первый взгляд роль его в ансамбле костюма может показаться ничтожной. И однако, он представляет одно из наиболее революционных завоеваний в этой области. Каблук открывает совершенно новую эру подчеркивания телесного момента, эру, в которой мы сами еще пребываем и приобретениями которой мы все еще пользуемся. Необходимо поэтому прежде всего поговорить о нем. В другом месте («Женщина в карикатуре») мы уже указали на значение каблука для выявления женского тела. Мы заметили там: каблук меняет самую манеру держаться; живот втягивается, грудь выступает вперед; чтобы сохранить равновесие, надо выпрямить спину, благодаря чему выпуклее выступает таз; особое положение колен делает походку моложавее и бойчее; выступающая вперед грудь кажется пышнее, линии бедер становятся напряженнее, их формы — пластичнее и яснее.

К этим словам необходимо еще прибавить: все эти части тела предстают перед нами в состоянии активности, а так как активность некоторых из этих частей тела, особенно груди, тесно связана с половой жизнью, то их воздействие на чувства получает особенно вызывающий характер. Это впечатление активности можно уяснить себе не только при виде живой женщины, но и на основании многих видных художественных произведений. Всегда, когда художнику приходилось подчеркивать эти особые прелести или когда они были главной задачей его художественного воспроизведения, он придавал ноге позу, вполне соответствующую той, которую она приняла бы, если бы была обута в башмаки на каблуках. Достаточно указать на такие общеизвестные произведения, как статуя Венеры Каллипиги или картина Рубенса «Три грации». Временному состоянию каблук придает, таким образом, видимость постоянного. А так как эпохе абсолютизма с ее паразитической культурой было важно, чтобы женщина всегда производила впечатление половой активности, то эта эпоха и напала на мысль о каблуке. Чтобы убедиться в том, что вызванная каблуком манера держаться не похожа на ту, которая характерна для Средних веков и для Ренессанса, достаточно также вспомнить большинство картин, посвященных модам той эпохи, в особенности картины Дюрера и Гольбейна.

Введением каблука блестяще была разрешена главная проблема века, а именно проблема разрушения гармонии тела и выявления отдельных его красот. Искусственное обнаружение груди и таза равносильно демонстративному выставлению напоказ этих эротически действующих частей тела. Они действуют подобно плакату; женщина точно говорит мужчине: обрати внимание специально на эти прелести, они — самое интересное, что у меня есть, и их я хочу тебе показать прежде всего. И в самом деле, мужчина видит прежде всего именно эти части тела, для его взора они самая главная приманка, и часто он видит только их.

Что здесь мы имеем дело с проблемой, характерной специально для абсолютизма, доказывается до очевидности отдельными датами из истории каблука. До конца XVI века знали только плоскую подошву. Каблук встречается лишь начиная с XVII века. Само собой понятно, что он явился не сразу, а лишь как конечное звено продолжительной эволюции. Его предшественниками были гротескные ходульные башмаки, заимствованные, как говорят, испанцами у мавров. Однако мы встречаем подобные подставки и в других странах, например, в Италии, где их называли zoccoli. Эти подставки, достигавшие порой значительной высоты (в Венеции даже, как говорят, 12 и 15 дюймов[23]), служили двум целям.

Наиболее известная та, что они должны были помогать пешеходу идти по всегда грязной улице, не загрязняя самих башмаков. Необходимо принять во внимание, что тогда нигде не существовало тротуаров, что даже улицы были в большинстве случаев немощеные, в лучшем случае мостились лишь некоторые главные из них, все же остальные в продолжение года были покрыты грязью, превращавшейся после каждого дождика в огромные бездонные лужи. До нас дошли известия, касающиеся разных городов, о том, что там то и дело лошади уходили по колено в грязь, что иногда в грязи тонули и погибали животные и люди. Нечистоты выбрасывались за дверь даже еще в XVI веке, и так как уборные существовали лишь в немногих домах, то люди обычно отправляли свои естественные потребности на улице. Поэтому даже на мощеных улицах протекал мутный ручеек нечистот, проходимый лишь в известных местах. Так обстояло дело еще в XVIII веке, что видно из гравюры Гарнье, иллюстрирующей обычную тогда сцену, как дюжий парень, живущий этим промыслом, переносит через такой взбухший от дождя грязный поток на спине элегантную даму.