История Ногайской Орды - [286]
А.А. Преображенский анализировал эту проблему на материалах истории Северо-Западной Сибири, Обдорского и Кондинского княжеств XVI–XVII вв. По его заключению, русские государи считали территории подвластными себе, если, во-первых, те упоминались в большом царском титуле; во-вторых, их население выплачивало дань, определенную царской грамотой; в-третьих, исполняло «службу», т. е. отправлялось на войну по приказу из Москвы (Преображенский 1972, с. 45).
Б.-А.Б. Кочекаев определял меру зависимости Ногайской Орды по ряду аналогичных и иных параметров: Иван IV (и, добавим, никакой другой российский монарх) никогда не титуловался ногайским царем или князем; ногаи никогда не платили дань ему — напротив, из Москвы мирзам шли поминки, затем жалованье; связи с ними осуществлялись через Посольский приказ, из Большой Ногайской Орды в русскую столицу направлялись официальные посольства (Кочекаев 1969а, с. 58, 59; Кочекаев 1988, с. 97, 98).
Автор этих строк также посвятил определению формальных признаков подданства небольшую работу, предложив в качестве основных критериев следующие: включенность территории (народа) в высшую государственную символику — большой царский титул, большой государственный герб, конституцию; налогообложение в пользу единого государства; распространение на данный регион действия общероссийского законодательства и подведомственность внутригосударственным инстанциям; принадлежность его (региона) к одному из административных подразделений государства. По моему мнению, вести речь о вхождении территории в состав государства можно лишь с тех пор, как она обзаводится хотя бы тремя из перечисленных четырех критериев (Трепавлов 19996, с. 116, 117).
Состояние источниковой базы и в определенной мере национальная принадлежность большинства исследователей породили русоцентристский подход к интересующей нас теме, т. е. оценка степени зависимости ногаев производилась исключительно с позиций русской стороны. Лишь Р. Хелли в 1990 г. впервые поставил (но не решил) задачу анализа ее в интерпретации самих кочевников. По замечанию Р. Хелли, до 1556 г. они видели в Московской Руси своего вассала, а затем союзника. В число же российских подданных ногаи не входили до 1730–1790-х годов (Хелли 1990, р. 103).
Общую схему решения проблемы предложил А. Каппелер (1992 г.): «С точки зрения степняков, подчинение было ни к чему не обязывающим, временным ограничением, сделкой с соответствующим государем (не только русским! — В.Т.). С точки зрения Москвы, напротив, как видно из сообщений летописей и наказов послам, уже шерть 1557 г. и тем более последующие соглашения рассматривались как легитимные договоры и первые шаги к установлению московского господства над Ногайской Ордой». При этом немецкий историк справедливо считает, что при исследовании вопроса об установлении российского господства над ногаями (принадлежащего к запутанной теме присоединения земель к России) следует больше доверять дипломатическим документам, нежели официальным хроникам, искаженным политическими пристрастиями (Kappeler 1992, р. 101, 103).
Для начала рассмотрим спектр суждений о характере зависимости и сроках ее установления. В литературе распространено убеждение о вступлении Больших Ногаев в подданство русскому царю (Кидырниязов 1991а, с. 115; Рычков 1774, с. 51; Самарская 1993, с. 37; Санин 1987, с. 57; Фирсов 1866, с. 85; Podhorodecki 1987, р. 105). К нему примыкает концепция о присоединении Большой Ногайской Орды к России (вхождение в состав) (Дьякова, Чепелкин 1995, с. 57, 78, 80; Кичиков 1969, с. 60). Это наиболее жесткая оценка степени зависимости. Ее сторонники считают, что Ногайская Орда полностью утратила самостоятельность.
Подавляющее же большинство исследователей не видят в ногайско-русских отношениях признаков окончательного подчинения кочевников Москвой, поэтому ведут речь о московском протекторате (Буканова 1981, с. 13; История 1979, с. 291; Кычанов, Литвинский 1979, с. 193; Савельев Е. 1918, с. 92) или о разного рода зависимости — вассальной (Жирмунский 1974, с. 480; Кореняко 1996, с. 32; История 1997, с. 418; Назаров 1998, с. 48, 62; Очерки 1967, с. 233; Bennigsen, Lemercier-Quelquejay 1976, р. 231), даннической (Чагин 1995, с. 25), односторонней экономической (Kappeler 1992, р. 104), слабой (Смирнов Н. 1948, с. 27; Смирнов Н. 1958, с. 48) или, наоборот, полной (Моисеева 1956, с. 186).
Иногда встречаются мнения о существовании между двумя державами союза, т. е. равноправного партнерства, в том числе и во второй половине XVI — начале XVII в. (Горсей 1990, с. 192 — примеч. А.А. Севастьяновой; Трепавлов 1997 г, с. 154).
Ряд историков, которые не занимались специально изучением Ногайской Орды, но касались ее по ходу исследования других тем, разумно обходили вопрос о подданстве или союзе, ограничиваясь нейтральными формулировками: нахождение ногаев под верховной властью русских (Бартольд 19686, с. 591); сохранение остатков политической самостоятельности при зависимости от Москвы (Вернадский 1939, с. 101); подчинение или подчиненное положение ногаев по отношению к царю (Очерки 1955а, с. 368; Шмидт 1964, с. 56); постепенное приведение в зависимость от Москвы «благодаря умелой и ловкой политике московского правительства при Грозном и Федоре Ивановиче» (Любавский 1996, с. 273).
Книга объединяет три работы известного историка, уже получившие признание специалистов, и образующие своеобразную трилогию. В ней рассматриваются различные аспекты истории средневековых степных держав. Первая часть посвящена Монгольской империи XIII века, вторая — Золотой Орде XIV в. и завершающая — Большой Орде XV в. Каждое из рассматриваемых государств, являясь преемником предыдущего, сыграло исключительную роль на евразийском пространстве и в истории России.
В книге рассматривается столетний период сибирской истории (1580–1680-е годы), когда хан Кучум, а затем его дети и внуки вели борьбу за возвращение власти над Сибирским ханством. Впервые подробно исследуются условия жизни хана и царевичей в степном изгнании, их коалиции с соседними правителями, прежде всего калмыцкими. Большое внимание уделено отношениям Кучума и Кучумовичей с их бывшими подданными — сибирскими татарами и башкирами. Описываются многолетние усилия московской дипломатии по переманиванию сибирских династов под власть русского «белого царя».
Книга известного отечественного востоковеда посвящена основным вехам политической истории, особенностям социального устройства и хозяйственного уклада Золотой Орды в XIV веке, в период ее наивысшего подъема и начала упадка накануне Куликовской битвы. Золотая Орда была одним из самых обширных и могущественных государств Средневековья, от отношений с которым зависели судьбы окрестных стран и народов. В массовом сознании она представляется державой-поработительницей русских земель. Однако история Золотой Орды не ограничивалась контролем над русскими данниками и набегами на соседей.
В книге исследуются кочевые традиции в государственности монголов XIII в., использование их Чингисханом при завоевании соседних народов и строительстве Монгольской империи.
Александр Андреевич Расплетин (1908–1967) — выдающийся ученый в области радиотехники и электротехники, генеральный конструктор радиоэлектронных систем зенитного управляемого ракетного оружия, академик, Герой Социалистического Труда. Главное дело его жизни — создание непроницаемой системы защиты Москвы от средств воздушного нападения — носителей атомного оружия. Его последующие разработки позволили создать эффективную систему противовоздушной обороны страны и обеспечить ее национальную безопасность. О его таланте и глубоких знаниях, крупномасштабном мышлении и внимании к мельчайшим деталям, исключительной целеустремленности и полной самоотдаче, умении руководить и принимать решения, сплачивать большие коллективы для реализации важнейших научных задач рассказывают авторы, основываясь на редких архивных материалах.
Что же означает понятие женщина-фараон? Каким образом стал возможен подобный феномен? В результате каких событий женщина могла занять египетский престол в качестве владыки верхнего и Нижнего Египта, а значит, обладать безграничной властью? Нужно ли рассматривать подобное явление как нечто совершенно эксклюзивное и воспринимать его как каприз, случайность хода истории или это проявление законного права женщин, реализованное лишь немногими из них? В книге затронут не только кульминационный момент прихода женщины к власти, но и то, благодаря чему стало возможным подобное изменение в ее судьбе, как долго этим женщинам удавалось удержаться на престоле, что думали об этом сами египтяне, и не являлось ли наличие женщины-фараона противоречием давним законам и традициям.
От издателя Очевидным достоинством этой книги является высокая степень достоверности анализа ряда важнейших событий двух войн - Первой мировой и Великой Отечественной, основанного на данных историко-архивных документов. На примере 227-го пехотного Епифанского полка (1914-1917 гг.) приводятся подлинные документы о порядке прохождения службы в царской армии, дисциплинарной практике, оформлении очередных званий, наград, ранений и пр. Учитывая, что история Великой Отечественной войны, к сожаления, до сих пор в значительной степени малодостоверна, автор, отбросив идеологические подгонки, искажения и мифы партаппарата советского периода, сумел объективно, на основе архивных документов, проанализировать такие заметные события Великой Отечественной войны, как: Нарофоминский прорыв немцев, гибель командарма-33 М.Г.Ефремова, Ржевско-Вяземские операции (в том числе "Марс"), Курская битва и Прохоровское сражение, ошибки при штурме Зееловских высот и проведении всей Берлинской операции, причины неоправданно огромных безвозвратных потерь армии.
“Последнему поколению иностранных журналистов в СССР повезло больше предшественников, — пишет Дэвид Ремник в книге “Могила Ленина” (1993 г.). — Мы стали свидетелями триумфальных событий в веке, полном трагедий. Более того, мы могли описывать эти события, говорить с их участниками, знаменитыми и рядовыми, почти не боясь ненароком испортить кому-то жизнь”. Так Ремник вспоминает о времени, проведенном в Советском Союзе и России в 1988–1991 гг. в качестве московского корреспондента The Washington Post. В книге, посвященной краху огромной империи и насыщенной разнообразными документальными свидетельствами, он прежде всего всматривается в людей и создает живые портреты участников переломных событий — консерваторов, защитников режима и борцов с ним, диссидентов, либералов, демократических активистов.
К трехсотлетию воссоединения Украины с Россией.
В книгу выдающегося русского ученого с мировым именем, врача, общественного деятеля, публициста, писателя, участника русско-японской, Великой (Первой мировой) войн, члена Особой комиссии при Главнокомандующем Вооруженными силами Юга России по расследованию злодеяний большевиков Н. В. Краинского (1869-1951) вошли его воспоминания, основанные на дневниковых записях. Лишь однажды изданная в Белграде (без указания года), книга уже давно стала библиографической редкостью.Это одно из самых правдивых и объективных описаний трагического отрывка истории России (1917-1920).Кроме того, в «Приложение» вошли статьи, которые имеют и остросовременное звучание.