История неустрашимого капитана Кастаньетта - [7]

Тут появился отряд казаков. Они издали заметили стаю воронов, слетевшуюся на снег, и поняли, что под снегом человеческое тело, которое птицы собираются растерзать.

Надо сказать, казаками в этот момент двигала отнюдь не жалость, а одна лишь алчность. Они бросились галопом вперед и окружили нашего героя, быстро разогнав пернатых своих соперников ударами пик.

Сначала казаки прибрали к рукам оружие Кастаньетта, а потом, поскольку он лежал лицом вниз, перевернули тело, казавшееся им трупом, чтобы проверить, нельзя ли тут поживиться еще чем-нибудь.

Каковы же были удивление и радость грабителей, когда они обнаружили серебряное лицо героя, украшенное драгоценными камнями!

Каждому хотелось забрать богатую добычу себе, возник спор, потом он перешел в драку, пустили в ход оружие, и постепенно битва между казаками стала такой ожесточенной, что в конце концов в живых остался только один из них.

Убедившись, что он остался единственным обладателем драгоценных трофеев, казак попытался лишить Кастаньетта лица, но оно было приделано крепко и хорошо держалось, поэтому грабителю пришлось приложить неимоверные усилия.

И вот, прикладывая эти усилия, сдирая лицо с места, он свернул шею Кастаньетту так, что лицо его оказалось обращенным к спине. Уверяю вас, дети мои, что никто, кроме нашего героя, не выдержал бы подобного испытания!

Казак, между тем, вскочил на своего коня и галопом удалился, оставив несчастного Кастаньетта еще более изувеченным, чем когда-либо.

Бедный наш капитан лежал под трупами тех, кто несколько минут назад пытался лишить его единственной ценности: серебряного лица…

Это «покрывало» из еще теплых человеческих тел понемногу согрело нашего героя, а боль, которую он испытал от грубых действий казака-грабителя, привела его в чувство. Он открыл свой единственный глаз, огляделся, оценил свое положение и пожалел о том, что Господь позволил ему уцелеть и на этот раз. Он не мог понять, почему вокруг столько вражеских трупов, но он решил подняться на ноги, чтобы позаимствовать у тех, кто намеревался ограбить его, их теплую одежду. И как же он изумился, когда наконец поднявшись, обнаружил, что, вместо того чтобы идти вперед, пятится назад! Он захотел дотронуться до своего лица — и рука запуталась в волосах! Он почувствовал покалывание в горле, коснулся шеи и понял все!

Вас, вероятно, нисколько не удивит, дети мои, что свернутая на пятидесятиградусном морозе шея капитана так и осталась свернутой. И только следующей весной, когда снег начал таять, голова Кастаньетта вернулась в правильное положение.

А пока…

«Что ж, значит, теперь я — хочу не хочу — смотрю назад, — подумал капитан Кастаньетт. — Бедную мою голову скрутили, как пробку от бутылки… Это, конечно, некрасиво, но, как всегда, можно найти и хорошую сторону случившегося. Берегитесь те, кто захочет меня преследовать! Вам не удастся застигнуть меня врасплох! Теперь я сам, сразу же распознав ваши намерения, смогу подстроить вам ловушку!»

Он снял с мертвых казаков самые теплые вещи и надел их на себя. Когда Кастаньетт закончил переодевание, то стал выглядеть, как настоящий калмык.

У горы трупов бродили две уцелевшие лошади.

Кастаньетт решил воспользоваться одной из них как верховым животным, а вторую убил, чтобы как следует поужинать. Бедный, бедный капитан Кастаньетт! Вы видите, дети мои, до чего он дошел!

Бесстрашный воин вскочил в седло — так, как привык делать многие годы, — но, вы же понимаете, теперь лицо его (вернее, то, что от него осталось) оказалось обращенным к крупу. Поэтому ему пришлось повернуться спиной к голове лошади, ведь только так он мог скакать в нужном направлении.

Наряд, который он позаимствовал у убитых казаков, помог ему беспрепятственно проходить через все русские посты.

Когда кто-то обращался к Кастаньетту, он показывал на место, где прежде находилось ухо, и обратившийся сразу понимал, что этот бедный «калмык» глух как тетерев, а увидев то, что осталось у капитана от лица, соображал, что тот к тому еще и нем как рыба.

Приблизившись к польской границе, Кастаньетт решил зайти в попавшуюся ему на пути избу и попросить там еды. В горнице, у огня, уже сидел один казак, и перед ним на столе стоял роскошный ужин. Когда казак стал расплачиваться с хозяевами, то вместо денег достал из кармана чистейшей воды жемчужину.

«Ах, как интересно! — тотчас же подумал Кастаньетт. — Уж не из моей ли челюсти эта жемчужина? Наверное, передо мной разбойник, который обокрал меня!»

Видя, что казак собирается уже покинуть гостеприимных хозяев, капитан оставил свой ужин нетронутым и предложил грабителю отправиться в путь вместе. Тот согласился, оба вскочили на лошадей и пустились в дорогу.

«Как мне хочется убить его! — подумал Кастаньетт. — Может быть, конечно, и не он лично обворовал меня, но в любом случае он один из тех, кто нас грабил. Что ж, смерть будет первым, что он не украл, а заработал честным способом!»

Кастаньетт придержал лошадь, чтобы оказаться в трех шагах позади своего спутника, схватил топор, притороченный к седлу, и — бах! — одним ударом раскроил череп казака.

Тот упал лицом в гриву лошади, потом свалился на землю. Капитан мгновенно спешился и оказался возле него. Обыскать карманы одежды убитого оказалось минутным делом, и какова же была радость Кастаньетта, когда он обнаружил там свое почетное лицо, в котором и не хватало-то всего-навсего трех жемчужных зубов!