История Наташи Кампуш - [73]

Шрифт
Интервал

Нед Норчак, независимый кинокритик, это прокомментировал так: «Люди уже получили свою порцию крови в голливудских фильмах ужасов. Но они желают увидеть в ужастике кое-что другое, новое измерение страха. В истории Наташи для этого есть все, и, более того, она подлинна, что делает ее пугающей вдвойне. Это произошло с ней — это могло произойти с любым из зрителей». По слухам, среди кандидатов на режиссера фильма числится и восходящая звезда, голливудский режиссер фильмов-ужасов Эли Рот, завоевавший признание такими фильмами, как недавний «Хостел». Команда юристов внимательно изучает все предложения.

Так что жизнь захватывающа, богата и нова для Наташи. Но можно ли считать ее нормальной? Дирк Деповер, отец одной из жертв Марка Дютру, являющийся одним из учредителей благотворительной бельгийской организации «Ребенок в фокусе», стремящейся защитить маленьких детей от подобных Приклопилю, утверждает, что нормальной жизни можно добиться только посредством анонимности, — что, несомненно, не подходит Наташе Кампуш.

Раз уж затронуты описания Наташи, то одно из них, сделанное Маргой Свободой из «Кронен цайтунг», отражает достоинства и необычность этой весьма выдающейся девушки, высвечивая ее потребность в контроле наряду со стремлением к нормальности, представляющейся столь неуловимой. Приведенное ниже госпожа Свобода сочинила во время интервью с Наташей.


Когда вся суматоха закончится, дадут ли ей быть самой собой, неузнаваемой? Ей не позволяли уставать очень долго. Восемь лет обнаженных нервов, когда ей приходилось быть все время начеку, даже во сне. Нельзя просто взять и исключить тюремное заключение. Восемь лет в одиночестве в подвале, а теперь в одиночестве в целом мире.

Порой есть немного обычной повседневной рутины. Адвокат приносит папки. Госпожа Кампуш не любит беспорядок. Слишком много изменений за несколько дней, слишком много жизни вот так, неожиданно. Приходит в гости ее отец. Она хочет видеть кошек. В тот день, когда она ушла из дому, не попрощавшись с матерью, она перестала ласкать кошек.

Наташа устроила образовательный центр на нескольких квадратных метрах подвала. Это займет ученых, в особенности педагогов, на несколько лет вперед. Из Наташиного самообразования все еще можно много чего почерпнуть.

Упорство и невероятная решимость установить пределы — именно эти черты Наташи Кампуш восхитили мир после ее побега. Лишь исключительный ребенок мог добиться этого, не согнувшись, не сломившись.

Больно думать, что у всего мира сложилось впечатление, будто Наташа Кампуш сильная, умная и умелая. Я надеюсь, она также способна быть и человеком, которому не надо прятать свои раны и слабость. В конце концов, она просто способна жить.


Но дела финансовые и юридические более приоритетны, нежели образование. Наташа, например, полна решимости заполучить дом на Хейнештрассе, где она выросла, дабы гарантировать, что «его не превратят в музей, где продаются пепельницы и кофейные чашки».

Она сказала, что, наверное, позволит жить там матери Приклопиля. На время написания книги она с ней так и не встретилась, но надеется, что скоро это произойдет.

То, что Наташа не хочет, чтобы дом попал в третьи руки и стал «Диснейлендом ужасов», понять можно. Но не слух, что она хочет поселиться в нем, даже если госпожа Приклопиль откажется иметь с ней что-либо общее.

Девочка в подвале хочет вернуть свою тюрьму. Быть может, после всего произошедшего с ней это единственное место, где она действительно чувствует себя в безопасности.


Мы надеемся, что благодаря обилию источников, к которым мы обратились, а также благодаря помогавшим нам экспертам, эта книга показала, что отношения между ними были крайне сложны. Это был ключ к ее выживанию. Тем не менее мы надеемся, что нам удалось описать дело Наташи так, чтобы раскрыть — по крайней мере соответствующим специалистам — все детали этих взаимоотношений. Она не заслуживает быть мишенью кампании по рассылке отвратительных писем с оскорблениями, инициированной тем, что было понято как ее стремление защитить репутацию Приклопиля.

Авторы могут доказать, что защищать чудовище нет необходимости, и неважно, сколько человеческого ей удалось в нем разглядеть, просто потому, что разговоры могут задеть чувства его престарелой матери. Подробный отчет о нраве и желаниях ее тюремщика был бы весьма полезен лишь для медицины. Хранящиеся в компьютерном файле данные, переданные полицейским управлениям по всей Европе, могли бы оказаться весьма действенными, когда в следующий раз объявится другой охотник за детьми, дабы обратить наши худшие кошмары в явь. Чтобы бороться с чудовищами, их необходимо знать.

В том подвале Наташа выросла, но, как показали сами медицинские эксперты, во многих отношениях она так и осталась десятилетней девочкой, вошедшей туда. Переходящее в разряд одержимости стремление контролировать, как пресса подает ее историю, служит признаком страха перед таким же отсутствием контроля, что она испытывала в день своего похищения.

Весь мир и, несомненно, сами авторы надеются, что Наташа Кампуш добьется всего, чего она хочет в жизни, в которой у нее на месте опыта лишь зияющая пропасть. Все надеются, что Наташа заполнит эту пропасть любовью и дружбой.


Еще от автора Аллан Холл
Монстр

Расследование, которое потрясло весь мир. Добропорядочный австриец, отец большого семейства, оказался одним из самых ужасных маньяков в современной истории. Вырыв под собственным домом бункер, Йозеф Фритцль в течение двадцати четырех лет держал там собственную дочь, которая превратилась не только в сексуальную рабыню, но и в мать его семерых «подземных» детей. Людей со слабыми нервами просим не открывать эту книгу.


Рекомендуем почитать
«Еврейское слово»: колонки

Скрижали Завета сообщают о многом. Не сообщают о том, что Исайя Берлин в Фонтанном дому имел беседу с Анной Андреевной. Также не сообщают: Сэлинджер был аутистом. Нам бы так – «прочь этот мир». И башмаком о трибуну Никита Сергеевич стукал не напрасно – ведь душа болит. Вот и дошли до главного – болит душа. Болеет, следовательно, вырастает душа. Не сказать метастазами, но через Еврейское слово, сказанное Найманом, питерским евреем, московским выкрестом, космополитом, чем не Скрижали этого времени. Иных не написано.


Градостроители

"Тихо и мирно протекала послевоенная жизнь в далеком от столичных и промышленных центров провинциальном городке. Бийску в 1953-м исполнилось 244 года и будущее его, казалось, предопределено второстепенной ролью подобных ему сибирских поселений. Но именно этот год, известный в истории как год смерти великого вождя, стал для города переломным в его судьбе. 13 июня 1953 года ЦК КПСС и Совет Министров СССР приняли решение о создании в системе министерства строительства металлургических и химических предприятий строительно-монтажного треста № 122 и возложили на него строительство предприятий военно-промышленного комплекса.


Воспоминание об эвакуации во время Второй мировой войны

В период войны в создавшихся условиях всеобщей разрухи шла каждодневная борьба хрупких женщин за жизнь детей — будущего страны. В книге приведены воспоминания матери трех малолетних детей, сумевшей вывести их из подверженного бомбардировкам города Фролово в тыл и через многие трудности довести до послевоенного благополучного времени. Пусть рассказ об этих подлинных событиях будет своего рода данью памяти об аналогичном неимоверно тяжком труде множества безвестных матерей.


Город, которого нет

Первая часть этой книги была опубликована в сборнике «Красное и белое». На литературном конкурсе «Арсис-2015» имени В. А. Рождественского, который прошёл в Тихвине в октябре 2015 года, очерк «Город, которого нет» признан лучшим в номинации «Публицистика». В книге публикуются также небольшой очерк о современном Тихвине: «Город, который есть» и подборка стихов «Город моей судьбы». Книга иллюстрирована фотографиями дореволюционного и современного периодов из личного архива автора.


Старорежимный чиновник. Из личных воспоминаний от школы до эмиграции. 1874-1920 гг.

Мемуары Владимира Федоровича Романова представляют собой счастливый пример воспоминаний деятеля из «второго эшелона» государственной элиты Российской империи рубежа XIX–XX вв. Воздерживаясь от пафоса и полемичности, свойственных воспоминаниям крупных государственных деятелей (С. Ю. Витте, В. Н. Коковцова, П. Н. Милюкова и др.), автор подробно, объективно и не без литературного таланта описывает события, современником и очевидцем которых он был на протяжении почти полувека, с 1874 по 1920 г., во время учебы в гимназии и университете в Киеве, службы в центральных учреждениях Министерства внутренних дел, ведомств путей сообщения и землеустройства в Петербурге, работы в Красном Кресте в Первую мировую войну, пребывания на Украине во время Гражданской войны до отъезда в эмиграцию.


Фернандель. Мастера зарубежного киноискусства

Для фронтисписа использован дружеский шарж художника В. Корячкина. Автор выражает благодарность И. Н. Янушевской, без помощи которой не было бы этой книги.