История Наполеона - [3]

Отзывы тех, которые утверждали, будто бы Наполеон был в училище молчалив, искал уединения, чуждался товарищей и не находил друзей, вовсе несправедливы. Столь же ложно и то, что говорит Бурриенн, будто бы Наполеон был едок в своих шутках и очень нелюбезен: это просто замечание царедворца в опале. Ранняя степенность Наполеона и его резкие, суровые приемы, - только это могло подать повод к несправедливому обвинению его в мизантропии и в холодности души. Но на самом деле он был от природы ласков и приветлив; только уже в зрелом возрасте произошла в его характере некоторая перемена, и он сделался мрачным и суровым. По крайней мере, так говорит он о себе в своих записках, писанных на острове Святой Елены.

Уверяли также, что расположение Наполеона к уединению, раннее сильное пристрастие к военному искусству заставляли его некоторым образом искать приюта в саду и делать там "укрепления" для защиты от нападений товарищей. Но один из этих самых товарищей доказал уже неосновательность этого рассказа и объяснил, что поводом к этому вымыслу послужил известный анекдот о снежной крепости, атакованной и защищаемой снежными комьями.

Вот этот анекдот. Наполеон особенно скучал зимой с 1783 на 1784 год; в эту зиму шло так много снегу, что он грудами лежал по полям, дворам и дорогам. Не было никакой возможности прогуливаться в саду, и Наполеону в часы рекреаций не оставалось ничего более делать, как расхаживать с товарищами взад-вперед по огромной рекреационной зале. Чтобы избавиться от такого однообразного занятия, Наполеон сумел встревожить всех учеников, убедив своих совоспитанников, что они найдут гораздо большее удовольствие, если примутся за лопаты, пробьют в снегу дорожки, построят из него брустверы, парапеты, контрескарпы и пророют в нем траншеи. "Окончив это, - прибавил Наполеон, - мы разделимся на взводы и станем осаждать крепость; я, как изобретатель этой забавы, возьму на себя руководство атаками". Веселая толпа с восторгом приняла предложение; оно тотчас же было приведено в исполнение, и эта маленькая примерная война продолжалась целых две недели и прекратилась бы не так еще скоро, если б в комья снега не стали попадать камешки и мерзлая земля, которыми многие из воспитанников, как осаждавших, так и осажденных, были довольно тяжело ушиблены. Мне даже помнится, что я сам был из числа тех воспитанников, которым побольнее досталось от этой картечи.

Чтобы всполошить таким образом целое училище, молодой Бонапарт, несмотря на свою склонность к уединению, должен же был иметь некоторое влияние на товарищей, и поэтому, уж конечно, в его сношениях с ними не было той дикости, суровости и колкости, которые ему приписывали, основываясь на сказаниях предубежденных или обманутых его биографов.

Он не только пользовался уважением товарищей, но и сумел приобрести также уважение своих профессоров. Большая часть из них уверяли впоследствии, что они еще тогда предсказали ему великую судьбу его. Когда Наполеон был уже императором, де Легюиль (de l'Eguille), бывший его учитель истории, утверждал, что в архивах бриеннской школы можно отыскать отметку, в которой он одной записью выразил все свои предчувствия насчет будущности своего ученика: "Корсиканец родом и характером, - гласила та отметка, он пойдет далеко, если обстоятельства будут благоприятны". Домерон, профессор красноречия, называл риторические фигуры, употребляемые Наполеоном в своих сочинениях, гранитом, расплавленным в жерле вулкана.

В 1785 году шевалье Кералио, исполняющий должность инспектора военно-учебных заведений, назначил перевести Наполеона в Парижское военное училище. Тщетно доказывали генералу, что воспитанник не достиг еще положенных лет, что он показал успехи в одной только математике. "Я знаю, что делаю, - отвечал он, - и если в этом случае нарушаю правило, то вовсе не из каких-либо видов; я не знаю семейства этого мальчика, и что делаю, то делаю собственно для него самого: я замечаю в нем искру, которую нужно раздуть".

При обучении в Парижском военном училище Наполеон был удивлен и огорчен изнеженным и роскошным воспитанием молодых людей, которых готовили к трудностям лагерной жизни и к тяжелым занятиям военного звания. Это обстоятельство послужило ему предметом небольшого рассуждения, которое он написал и представил начальнику своему, господину Бертону, и в котором изъяснил, что "королевские воспитанники, все бедные дворяне, вместо того, чтобы приобретать в училище добрые нравственные качества, привыкают только к тщеславию или, лучше сказать, к надменности, так что возвратившись под отеческий кров, они не только неохотно будут разделять умеренные средства не совсем богатого семейного быта, но еще, быть может, станут краснеть за своих родителей и пренебрегать их скромным жилищем. Вместо того, - продолжает он в этой записке, - чтобы держать при воспитанниках многочисленную прислугу, ежедневно подавать им к столу множество блюд и позволять щеголять на казенных верховых лошадях, содержание которых обходится очень дорого, не лучше ли было бы, не отвлекая их, впрочем, от учения, заставить их самих заботиться о себе? Вообще все воспитанники люди небогатые, предназначенные к военной службе, и потому одно только приличное воспитание может им быть истинно полезно. Привыкнув к умеренной жизни, к заботе о своей одежде и амуниции, они бы сделались более сильными, более крепкими, более способными к перенесению непогод и воздушных перемен, бодрее стали бы выдерживать все трудности военной жизни, и тем самым внушили бы к себе в своих подчиненных и высокое уважение, и безусловную преданность".