История начинается в Шумере - [64]

Не допусти, чтобы твой прекрасный лазурит был разбит гранильщиком,

Не допусти, чтобы твой самшит пошел на поделки плотника,

Не допусти, чтобы деву Инанну предали смерти в аду!»

Но отец Энлиль не захотел помочь ему, и Ниншубур отправился в Ур.

В Уре он вошел в храм… страны,

Вошел в Экишнугаль, обиталище Нанны,

И заплакал он перед Нанной:

«Отец Нанна, не допусти, чтобы дочь твою предали смерти в аду!»

(Повторяются четыре соответствующие строки).

Но отец Нанна не захотел помочь ему, и Ниншубур отправился в Эриду.

В Эриду он вошел в дом Энки,

И заплакал он перед Энки:

«Отец Энки, не допусти, чтобы дочь твою предали смерти в аду!»

(Повторяются четыре соответствующие строки).

Отец Энки сказал в ответ Ниншубуру:

«Что случилось с моей дочерью? Я встревожен!

Что случилось с Инанной? Я встревожен!

Что случилось с царицей всех стран? Я встревожен!

Что случилось с небесной иеродулой? Я встревожен!»

Энки выскреб грязь из-под ногтя и слепил кургарру,

Энки выскреб грязь из-под ногтя, окрашенного в красный цвет, и слепил калатурру.

Он вручил «пищу жизни» кургарру,

Он вручил «питье жизни» калатурру.

Отец Энки сказал кургарру и калатурру:

Начало речи Энки в тексте отсутствует. Далее текст звучит так:

«Они (подземные божества) предложат вам речную воду, — не пейте ее!

Они предложат вам зерно со своих полей, — не ешьте его!

Но скажите ей (Эрешкигаль): „Отдай нам труп, подвешенный на крюк!“

Пусть один из вас умастит его „пищей жизни“,

Пусть другой из вас окропит его „литьем жизни“,

И тогда Инанна воскреснет!»

Кургарру и калатурру исполняют приказ Энки, но от этого эпизода сохранился лишь конец:

Божества преисподней предложили им воду реки, — они отказались,

Божества преисподней предложили им зерно со своих полей, — они отказались,

«Дай нам труп, что висит на крюке», — сказали они Эрешкигаль.

И божественная Эрешкигаль ответила кургарру и калатурру:

«Ведь это труп вашей царицы!»

«Пусть это труп нашей царицы, — сказали они, — отдай его нам!»

И вот им отдали труп, что висел на крюке.

Один окропил его «пищей жизни», (другой — «питьем жизни»,

И Инанна встала.

Но когда Инанна захотела подняться из ада,

Ануннаки остановили ее (и сказали):

«Кто из спустившихся в ад выходил невредимым из ада?

Если Инанна хочет подняться на землю,

Пусть найдет кого-нибудь вместо себя!»

Инанна поднялась из ада на землю,

Но маленькие демоны, подобные тростнику «шукур»,

И большие демоны, подобные тростнику «дуббан»,

Неотступно следовали за ней.

Тот, кто шел впереди, держал в руках скипетр, хотя не был визирем

Тот, кто шел рядом с ней, был опоясан оружием, хотя и не был воином.

Те, кто следовали за ней,

Те, кто следовали за Инанной,

Были существами, не знающими ни пищи, ни питья,

Они не ели мелкоразмолотой муки,

Не пили воду для возлияний.

Они были из тех, кто вырывает жену из объятий мужа,

Кто отрывает дитя от груди кормилицы.

В сопровождении этих адских созданий Инанна посещает шумерские города Умму и Бад-Тибиру. Боги — покровители этих городов — падают ниц перед ней, и это спасает их от когтей демонов. Затем Инанна приходит в Куллаб, город ее мужа, бога пастухов Думузи.

Думузи, облаченный в благородные одежды, гордо воссел на свой трон.

И тут демоны схватили его за бока. . . . .,

Семь (демонов) набросились на него, как на умирающего,

И пастухи перестали играть для него на дудках и на свирелях.

На него устремила Инанна свой взгляд, взгляд смерти,

Против него изрекла она свое слово, слово гнева,

Против него возопила она воплем проклятия:

«Это он, возьмите его!»

Так чистая Инанна отдала в руки демонов пастуха Думузи.

Те, кто теперь окружили его,

Те, кто теперь окружили Думузи,

Были существами, не знающими ни пищи, ни питья,

Они не ели мелкоразмолотой муки,

Они не пили воду для возлияний.

Они были не из тех, кто наполняет радостью лоно женщины,

Не из тех, кто обнимает своих детей,

А из тех, кто отрывает сына от колен отца,

Кто уводит сноху из дома свекра.

И Думузи заплакал, лицо его позеленело.

К небесам, к богу Уту воздел он руки:

«Уту, ты ведь брат моей жены, а я — муж твоей сестры!

Я тот, кто приносит сливки в дом твоей матери!

Я тот, кто приносит молоко в дом Нингаль!

Преврати мою руку в руку змеи.

Преврати мою ногу в ногу змеи,

Помоги мне спастись от демонов, не дай им меня схватить!»

Восстановление и перевод этой поэмы потребовали много времени и труда. В этом деле принимал активное участие ряд ученых. В 1914 г. Арно Пёбель издал первые три небольших фрагмента этого мифа, хранившиеся в Музее Пенсильванского университета в Филадельфии. С. Лэнгдон в том же году опубликовал два важных отрывка, найденных в Стамбуле, в Музее Древнего Востока, причем один из них занимал всю верхнюю часть большой таблички в четыре столбца. Наконец, Э. Чиера в свою очередь обнаружил в Музее Пенсильванского университета еще три фрагмента, которые были опубликованы в двух посмертных томах его работ, содержащих копии литературных текстов Шумера. Мне выпала честь в 1934 г. подготовить эти два тома к изданию для Восточного института Чикагского университета.

К тому времени в нашем распоряжении было уже восемь более или менее фрагментарных частей этого мифа. Тем не менее содержание его оставалось неясным из-за многочисленных пропусков, и как раз в наиболее важных местах. Казалось, что установить логическую связь между этими кусками уже не удастся.