История мировой культуры - [13]

Творческое меньшинство противостоит массе, и каждый выбирает, к какой группе присоединиться. Рост цивилизаций, по Тойнби, дело рук «духовно озаренных личностей», «в то время как подавляющее большинство представителей любой цивилизации ничем не отличается от человека примитивного общества» (Тойнби А. Постижение истории. М., 1994. С. 260).

К. Маркс говорил о предыстории человечества и переносил начало истории к моменту построения коммунистического общества. Можно говорить и о предкультуре, перенося начало культуры как присущей человеку как виду к тому моменту, когда все люди будут ее творцами, раскрывая свой внутренний потенциал. Это и есть становление Человека Духовного, осуществление мечты, представляющейся утопической.

Некогда были культурные герои, теперь творческое меньшинство. Каковы движущие силы создания творческого большинства? Если культура – механизм, противостоящий опасности самоистребления в ходе роста технического могущества человека, то в самом Человеке Разумном имеется постоянно воспроизводимое тенденцией рационализации противоречие между Человеком Умелым и Человеком Духовным, и совершенствование человека есть способ его преодоления.

Повышение интеллекта не обязательно ведет к духовности. «От того, что мы многое умеем или знаем, мы еще не культивируемся. Специализация не станет культурой, каких бы высот она ни достигала в разработке объективных содержаний. Культура появляется только там, где эти односторонние совершенства упорядочиваются в целостности души… когда эти совершенства способствуют реализации единого целого» (Зиммель Г. Избранное. Т. 1. М., 1996. С. 480). Отсюда следует вывод, что прогрессирующее разделение труда, увеличивая количество производимых вещей, препятствует становлению Человека Духовного.

Человек Разумный – арена борьбы технических и этических компонентов, и когда преобладает техническая составляющая (как сейчас), кризис переходит в глубь культуры.

Человек культивируется в нечто полезное подобно растению, которое он культивирует в полезный для себя продукт. «Плод, как ни мало был он в состоянии явиться на свет без приложения человеческих сил, в конечном итоге все же выходит наружу в силу движущих сил самого дерева и является лишь исполнителем заложенной в его собственных задатках возможности… Именно в этом смысле мы не можем признать за данным человеком подлинную культурность в силу одного лишь обладания всевозможными знаниями, виртуозными навыками и всякого рода утончениями, если они действуют лишь в качестве, так сказать, довесков, происходящих из внешней для самой его личности (и остающейся для нее внешней в конечном итоге) системы ценностей» (Там же. С. 447–448).

Глубинное приобщение к культуре связано с понятием выведения. «Выведение отборных сортов винограда, фруктов и цветов, выведение чистокровных лошадей – это и есть культура, и именно в этом смысле‑как выражение существования, которое привело само себя к великой форме, – возникает отборная человеческая культура» (Шпенглер О. Закат Европы. Т. 2. М., 1998. С. 345). Разница между виноградом, лошадью и человеком в том, что их выводит человек, а себя он «выводит» сам, а не кто‑либо еще, как думали не столь давно в нашей стране, говоря о «воспитании нового человека».

Чтобы стать духовным, требуется личное усилие. Можно стать духовным, поскольку такие люди существуют, если актуализировать данную возможность. Современный человек – переходный этап от творца-одиночки к личностному творчеству каждого (не «массового», потому что масса творить не способна). Становление Человека Духовного (можно сказать, сверхчеловека, используя популярный термин) зависит от Среды, от того, насколько общество понимает необходимость его существования; осознает, что писатели, ученые, философы обеспечивают подлинный социальный прогресс. Далеко не всем это очевидно.

По Шпенглеру, народы не творцы, а произведения культуры. Вокруг возникающей культуры и идей, продуцируемых ею, формируется нация как культурный феномен и человек как продукт цивилизации. Невозможно, считает Шпенглер, чтобы весь народ был в равной мере культурным. Каждая цивилизация, по Тойнби, представляет собой попытку подняться над примитивной человеческой природой к более высокому уровню духовной жизни. Но, продолжает Тойнби, хотя отдельным людям это и удавалось, цивилизованного общества никогда не было. Сколько недоумений было по поводу того, что нация Бетховена и Гёте отдала себя в руки фашистов. А дело в том, что Бетховен и Гёте, как Толстой и Достоевский, принадлежат к меньшинству нации. Недавний распад СССР и последовавшие затем события показали, сколько звериной злобы таилось в «самом читающем в мире народе» под лоском советской культуры. Впрочем, называть человека зверем неправильно и несправедливо по отношению к животным. Человек поднимается от природы и не может вернуться к ней, но он может и не выйти к культуре, оставаясь тупиковой ветвью эволюции.

В человеке есть жажда бессмертия, счастья, знания – этим целям служит культура. Но в человеке есть и потребности, которые могут удовлетворяться без и вне культуры. Так что человек может быть и культурным, и бескультурным. Слова Гердера, сказанные в XVIII в., справедливы на пороге XXI. Более того, именно после эпохи Просвещения, по иронии судьбы, начался откат культуры, который выразился в засилье массовой низкопробной идеологической продукции, обострении социальных отношений, кровавых революциях и мировых войнах.