История международных отношений и внешней политики СССР (1870-1957 гг.) - [33]

Обе империалистические группировки — австро-германский блок и державы Антанты — решили, что настал момент, когда развязывание войны целесообразно. Каждая из них была уверена в своем превосходстве. Нужен был лишь предлог.

«Июльский

кризис»

В начале июня 1914 года состоялось свидание Вильгельма II с наследником австрийского престола Францем-Фердинандом, во время которого была достигнута договоренность о том, чтобы начать войну. Вильгельм II и Франц-Фердинанд считали, что обстановка для австро-германского блока вполне благоприятна: французская армия может быть увеличена не раньше, чем через год; между Россией и Англией обострились противоречия в Персии; Россия к войне не вполне готова.

Наиболее острым узлом империалистических противоречий были Балканы. После войн 1912—1913 годов между балканскими государствами сохранялись напряженные, враждебные отношения и стремление к реваншу. Усилилось и соперничество империалистических держав на Балканах. Это обстоятельство и решили использовать руководители австро-германского блока.

В конце июня 1914 года Австрия завершила подготовку к нападению на Сербию. С целью военной провокации вблизи сербской границы были назначены маневры австро-венгерской армии, инсценировавшие войну против Сербии. На маневры в Сараево (центр Боснии) прибыл эрцгерцог Франц-Фердинанд, который 28 июня 1914 года был убит сербскими националистами.

Убийство эрцгерцога Франца-Фердинанда в Сараево дало повод для начала войны, хотя практически война началась только через месяц. Период от убийства наследника австрийского престола до начала войны, известный в истории международных отношений под названием «июльского кризиса», был заполнен напряженной дипломатической подготовкой к развязыванию войны.

Вопрос о войне и мире решался в Берлине. Германия хотела воевать, и ее правящие круги считали, что если Россия не вмешается в австро-сербский конфликт, Сербия будет уничтожена, и это будет прямым выигрышем для австро-германского блока. Если же Россия вмешается в конфликт, то развяжется большая война в условиях, выгодных для Германии. Вильгельм II на телеграмме германского посла в Вене от 30 июня 1914 года написал: «Теперь или никогда... С сербами надо покончить и именно сейчас».

5 июля 1914 года Вильгельм II в беседе с австрийским послом предложил Австро-Венгрии не мешкать с выступлением против Сербии. Но в австро-венгерских правящих кругах возникли серьезные разногласия, которые удалось преодолеть только к середине июля. Проволочка в Вене с началом войны против Сербии вызвала недовольство в германских правящих кругах.

Английскому правительству было хорошо известно, что Австро-Венгрия намерена использовать сараевское убийство как предлог для войны. Поэтому чтобы вернее спровоцировать Германию на развязывание войны, английское правительство продолжало поддерживать в германских правящих кругах иллюзии о нейтралитете Англии в надвигающейся войне. Даже после вручения австрийского ультиматума Сербии министр иностранных дел Грей продолжал распространяться на тему о том, что существует угроза конфликта четырех держав (России, Германии, Австро-Венгрии и Франции).

Английский нейтралитет вполне устраивал германские правящие круги. Они считали, что если Англия сохранит нейтралитет хотя бы в течение первых нескольких месяцев войны, Германия войну выиграет, так как за это время будут разбиты Франция и Россия, после чего вое силы будут брошены против Англии.

Активно готовились к войне русский царизм и французский империализм. 20 июля 1914 года в Петербург прибыл Пуанкаре,

5*

67

который заявил царскому правительству, что Франция в случае войны России с Германией выполнит свои союзнические обязательства.

Австрийское правительство в связи с пребыванием Пуанкаре в Петербурге решило повременить с вручением ультиматума Сербии. Оно опасалось, что между царем и президентом Французской республики будет немедленно достигнуто соглашение о единстве действий.

23 июля Пуанкаре отбыл из России. В тот же день австрийский посланник в Белграде вручил сербскому правительству ультиматум. В нем содержались обвинения сербского правительства в попустительстве антиавстрийским выступлениям и террористическим актам. Австро-венгерское правительство требовало, чтобы сербское правительство не только официально выступило с осуждением антиав-стрийской пропаганды, но и приняло меры для ее подавления. В ультиматум были включены десять конкретных пунктов, грубо попиравших государственный суверенитет Сербии и представлявших собой прямое вмешательство в ее внутренние дела. Срок на ответ был дан 48 часов.

Сербское правительство немедленно сообщило содержание ультиматума в Петербург. 24 июля состоялось экстренное заседание совета министров России, на котором было решено рекомендовать Сербии уступить силе и вручить свою судьбу великим державам, а также отвести сербские войска от границ и проявить всяческую умеренность при ответе на австрийский ультиматум. В случае обострения обстановки царское правительство намеревалось объявить мобилизацию четырех военных округов.

25 июля последовал сербский ответ Австро-Венгрии. Сербское правительство с оговорками приняло 9 пунктов, отклонив лишь требование о допуске на сербскую территорию австрийских представителей к расследованию заговора на жизнь эрцгерцога. Это послужило австро-венгерскому правительству предлогом для разрыва дипломатических отношений с Сербией. В тот же день Россия и Франция запросили Англию о ее позиции. Но Англия продолжала отмалчиваться. Только 27 июля русский посол в Лондоне донес: «Тон речи Грея с сегодняшнего дня значительно более ясен, гораздо более тверд, чем до сих пор... Во всяком случае уверенность Берлина и Вены в нейтралитете Англии не имеет более почвы». Это изменение в английской политике почувствовали и в Берлине, но кайзеровское правительство не хотело отказываться от своих иллюзий.