История любви леди Элизабет - [43]

Ко времени, когда она, наконец, нашла Алекс в саду, Элизабет почти убедила себя во всем этом.

Глава 8

Александра только взглянула на старательно сохраняемое выражение спокойствия и застывшую улыбку на лице Элизабет, и они ни на минуту не обманули ее, так же, как и Бентнера, который развлекал Алекс рассказами о том, что делала Элизабет в саду. Они повернулись к ней с одинаковым выражением тревоги на их лицах.

– Что случилось? – спросила Алекс, беспокойство уже заставило ее подняться.

– Я даже не знаю, как тебе сказать, – откровенно призналась Элизабет, усаживаясь рядом с подругой, в то время как садовник беспокойно топтался рядом, делая вид, что обрывает увядшие розы со стеблей. Элизабет говорила достаточно громко, чтобы Бентнер мог слышать и в случае необходимости дать совет или помочь. Чем больше Элизабет думала о том, что она должна рассказать Алекс, тем более странным – почти комичным – это стало казаться ее ошеломленному разуму. – Мой дядя, – объяснила она, – сделал попытку найти желающего на мне жениться.

– Правда? – сказала Алекс, пытливо глядя на Элизабет.

– Да. Правда, я думаю, что он зашел чрезвычайно далеко ради достижения этого.

– Что ты имеешь в виду?

Элизабет подавила совершенно неожиданный приступ истерического смеха.

– Он послал письма всем пятнадцати бывшим претендентам на мою руку, спрашивая, представляет ли все еще для них интерес женитьба на мне.

– О, Боже мой, – выдохнула Алекс.

– …И если их это интересует, то он готов послать меня к ним на неделю, как положено, в сопровождении Люсинды, – рассказывала Элизабет тем же придушенным голосом, – с тем, чтобы мы узнали, подходим ли друг другу.

– О Боже мой, – снова сказала Алекс с большим чувством.

– Двенадцать из них отклонили предложение, – продолжала Элизабет и увидела, как подруга поморщилась от смущения и сочувствия. – Но трое согласились, и теперь меня отошлют к ним в гости. Так как Люсинда не сможет вернуться раньше моей поездки к третьему претенденту, который находится в Шотландии, – сказала она, почти задыхаясь при словах, относящихся к Яну Торнтону, – я должна первым двоим представить Берту как свою тетушку.

– Берта! – с отвращением воскликнул Бентнер. – Ваша тетя? Эта глупая курица боится собственной тени.

Под угрозой еще одного приступа непроизвольного смеха Элизабет посмотрела на обоих друзей.

– Берта – самая незначительная из проблем. Однако не перестанем взывать к Богу, так как только чудо поможет пережить это.

– Кто эти женихи? – спросила Алекс, ее тревога возросла от странной улыбки Элизабет, когда та ответила.

– Я не помню двух из них. Это весьма удивительно, правда? – продолжала она с полубессознательным весельем. – Двое взрослых мужчин могли встретить молодую девушку – дебютантку и примчаться к ее брату, чтобы просить руку его сестры, а она не может вспомнить ничего, кроме одного из их имен.

– Нет, – осторожно сказала Алекс, – это неудивительно. Ты была и есть очень красива, и вот как это делается. Молодая девушка впервые выезжает в семнадцать лет, и джентльмены рассматривают ее, часто очень поверхностно, и решают, хотят ли они ее. Затем просят ее руки. Я не думаю, что разумно или справедливо выдавать молодую девушку замуж за человека, с которым она едва знакома, а затем ожидать, что после свадьбы у нее возникнет чувство вечной любви к нему, но свет считает это цивилизованным путем заключения браков.

– Совершенно наоборот – это варварство, когда подумаешь об этом, – заявила Элизабет, стремясь отвлечься от своих бед, переключившись на обсуждение любого предмета.

– Элизабет, кто женихи? Может быть, я знаю их и помогу тебе вспомнить.

Элизабет вздохнула.

– Первый – сэр Фрэнсис Белхейвен…

– Ты шутишь! – воскликнула Алекс, вызвав испуганный взгляд Бентнера. Когда Элизабет только подняла свои изящно очерченные брови, ожидая объяснений, подруга сердито продолжила. – Но он – ужасный старый распутник. Невозможно описать его приличными словами. Он толстый и лысый, а его распутство – предмет шуток в свете, потому что он такой страшный и глупый. К тому же Белхейвен еще и скряга в придачу, каких поискать надо, – вымогатель.

– По крайней мере здесь у нас есть что-то общее. – Элизабет пыталась пошутить, но, посмотрев на Бентнера, который от волнения обрывал цветы с абсолютно здорового куста, мягко сказала, тронутая тем, как сильно он переживал ее неприятности: – Бентнер, ты же можешь отличить увядшие цветы от живых по цвету.

– Кто второй жених? – настойчиво спросила Алекс с возрастающей тревогой.

– Лорд Джон Марчмэн. – Когда подруга посмотрела непонимающе, Элизабет добавила: – Граф Кэнфорд.

– Я с ним не знакома, но слышала о нем.

– Ну, не держи меня в неведении, – сказала Элизабет, стараясь не засмеяться, потому что к этому времени все казалось более абсурдным, более нереальным. – Что ты о нем знаешь?

– В том-то и дело, я не могу вспомнить, но было… подожди. Вспомнила. Он… – Алекс бросила грустный взгляд на Элизабет. – Он заядлый спортсмен, который даже к Лондону редко приближается. Говорят, у него в доме все стены увешаны чучелами голов зверей, на которых он охотился, и рыб, которых поймал. Я помню, шутили, будто причина того, что граф не женится, в том, что он не может оторваться надолго от своего спорта, чтобы выбрать жену. Похоже, Марчмэн совсем тебе не подходит, – печально добавила Алекс, уставившись невидящим взглядом на носок своей красной туфельки из козлиной кожи.