История любви Джорджа Винцента Паркера - [5]

Из показаний всех свидетелей явствовало, что подсудимого нельзя назвать человеком дурным или злым. Это был чувствительный и воспитанный молодой человек. Склонность к меланхолии у него была очень сильная. Тюремный священник заявил, что имел несколько бесед с Паркером. Священник говорил, что у него совершенно отсутствует нравственное чувство, и что он не может отличить добро от зла. Два врача-психиатра свидетельствовали Паркера и высказали мнение в том смысле, что он ненормален. Мнение это основывалось главным образом на заявлении подсудимого, отказывавшегося сознаться в том, что он сделал злое дело.

- Мисс Гровз обещала выйти за меня замуж, - твердил он, - она была моя и я мог сделать с нею все, что хотел. Таково мое убеждение, и только чудо может заставить меня отказаться от этого убеждения.

Доктор попробовал с ним спорить:

- Представьте себе, что у вас была картина. У вас эту картину украли. Что вы будете делать, чтобы эту картину вернуть себе?

- Я потребую, чтобы вор отдал мне мою собственность назад, а если он откажется, то я его убью без малейшего зазрения совести.

Доктор сказал, что это рассуждение неправильно. Зачем же существует закон? Надо обращаться к защите закона, а не самоуправничать.

Паркер, однако, не согласился с доктором.

- Меня не спрашивали о том, хочу ли я родиться на свет. Ни один человек в мире не имеет права меня судить.

Из этого разговора доктор вывел заключение, что в Паркере - моральное чувство до чрезвычайности извращено. Но такое рассуждение, по моему мнению, неправильно. Если мы будем идти по этому пути, то окажется, что эти злые люди не ответственны за свои злые дела. Всех таких злых людей придется признавать безумцами и освобождать их от ответственности и наказания.

Барон Мартин в своем председательском резюме стал на точку зрения общего смысла. Он указал на то, что в мире чудаков и эксцентриков видимо-невидимо, и что если всех этих чудаков признать безумными и невменяемыми, то общество окажется в опасности. По закону сумасшествие равно отсутствию сознания. Невменяемым может быть назван лишь такой преступник, который, совершая преступление, не знал, что делает. Но Паркер знал, что делал, - он доказал это своими словами о том, что его ждет виселица.

Барон согласился с мнением присяжных, вынесших обвинительный приговор, и приговорил Паркера к смертной казни.

На этом дело и кончилось бы, если бы барона Мартина не охватили угрызения. Сам он был глубоко убежден в виновности подсудимого и вел процесс твердой рукой, но его смутили показания психиатров. Совесть барона заговорила.

А что, если он ошибся и приговорил к смерти невменяемого человека?

Весьма вероятно, что мучаясь этими мыслями, барон Мартин не спал целую ночь, ибо на следующее же утро он написал письмо Государственному секретарю, в котором излагал свои сомнения и просил его пересмотреть дело.

Государственный секретарь, внимательно прочтя дело, готовился утвердить приговор суда, но накануне смертной казни какие-то лица - люди, лишенные всяких медицинских знаний, - посетили Паркера в тюрьме и затем донесли властям, что Паркер обнаруживает все признаки безумия. Государственный секретарь отложил смертную казнь и назначил комиссию из четырех знаменитых психиатров. Все четыре врача свидетельствовали Паркера и единогласно заявили, что он вполне здоровый человек. Но есть неписанный закон, в силу которого отсрочка смертной казни равна помилованию, и поэтому смертная казнь была заменена для Паркера пожизненными каторжными работами.

Так или иначе, но это смягчение участи убийцы успокоило совесть общества.