История, конца которой нет - [26]

Энгивук, не обратив на неё никакого внимания, невозмутимо продолжал:

– Да-да, я могу тебе всё объяснить. Жизнь свою я положил на то, чтобы изучить этот вопрос досконально. Собственно, для этого я и устроил обсерваторию. Собираюсь в ближайшее время издать научный труд про Южного Оракула. Уже придумал название «Загадка Эйулалы, разгаданная профессором Энгивуком». Неплохо звучит, а? К сожалению, для публикации кое-чего не хватает. И ты можешь мне помочь, мой мальчик.

– Обсерваторию? – переспросил Атрейо. – А что это такое?

Энгивук кивнул, глаза его так и сверкали от гордости. Жестом он пригласил Атрейо следовать за ним.

Узенькая извилистая тропинка между валунами, то и дело теряясь, но тут же вновь возникая, неуклонно вела вверх. Кое-где, если подъём был уж очень крутым, были выбиты крошечные ступени. Но Атрейо не мог поставить на них даже носок сапога – чересчур они были узки. Он просто через них перешагивал. И всё же ему с трудом удавалось не отставать от гнома, который удивительно резво взбирался всё выше и выше.

– Луна сегодня такая яркая, – донёсся до Атрейо его голос. – Увидишь всё.

– Кого? – переспросил Атрейо. – Эйулалу?

Но гном, продолжая подниматься, только недовольно покачал головой.

Наконец они добрались до вершины горы, похожей на сложенную из плит башню. Верхняя плита была совершенно плоской, лишь с одной стороны возвышалось нечто вроде естественного барьера или каменного парапета. В центре его с помощью каких-то инструментов было выбито отверстие. Перед ним на штативе из сухих корней стояла небольшая подзорная труба.

Энгивук поглядел в объектив, подкрутил какие-то винтики, потом удовлетворённо кивнул и предложил Атрейо подойти и посмотреть. Чтобы сделать это, Атрейо пришлось лечь на живот и опереться на локти. В этой позе он смог, в свою очередь, поглядеть в трубу.

Старик так направил её, что виден был проход между двумя скалами и в нём каменные ворота. Но в поле зрения оказалась лишь нижняя часть правой колонны. И Атрейо увидел рядом с ней огромного неподвижного сфинкса, освещённого луной. Передние лапы у него были львиные, задняя часть туловища – как у быка, а на спине красовались могучие орлиные крылья. Лицо сфинкса – лицо женщины – всё же трудно было назвать человеческим лицом из-за его выражения: на нём застыла то ли улыбка, то ли печать глубокой печали или полного равнодушия.

Атрейо долго разглядывал это лицо и в конце концов решил, что оно исполнено отчаянной злобы и мрачности, но мгновение спустя ему уже казалось, что он ошибся и что, напротив, оно свидетельствует о самом весёлом нраве.

– Брось, всё равно тебе этого не разгадать, – зашептал ему на ухо гном. – Никому ещё не удавалось понять, что выражает лицо сфинкса. И мне тоже, хотя я чуть ли не всю свою жизнь его разглядываю. Теперь посмотрим на другого.

Гном повернул один из винтиков, и в поле зрения Атрейо сперва попала бескрайняя равнина, простиравшаяся за воротами, а потом – левая колонна, возле которой тоже сидел сфинкс в той же самой позе. Его могучее тело, освещённое луной, сияло каким-то странным тусклым блеском, словно оно было из жидкого серебра. Второй сфинкс, казалось, отчуждённо глядит в сторону первого, точно так же, как тот, застыв, глядел в его сторону.

– Это что, статуи? – спросил Атрейо, не в силах оторвать глаз от трубы.

– О нет! – воскликнул Энгивук и даже захихикал. – Это настоящие, живые сфинксы, даже очень живые! Ну, на первый раз с тебя, пожалуй, хватит. Пойдём спустимся вниз. Там я тебе всё объясню.

И он прикрыл ладонью конец трубы, так что Атрейо больше ничего не мог видеть. Обратный путь они прошли молча.

VI. Трое волшебных ворот

Когда Энгивук и Атрейо вернулись, Фалькор всё ещё лежал возле пещеры и крепко спал. А старая Ургула тем временем вынесла маленький столик и расставила на нём всевозможные сласти и соки из ягод и трав, а также крохотные кружечки и чайничек с каким-то ароматным горячим отваром. И чтобы полностью представить себе эту картину, надо добавить, что на столе горели две малюсенькие коптилки, заправленные растительным маслом.

– К столу! – приказала Ургула тоном, не терпящим возражений. – Атрейо должен наконец хорошенько поесть-попить, чтобы к нему вернулись силы. Одними лекарствами тут не обойтись.

– Спасибо, – сказал Атрейо. – Я чувствую себя прекрасно.

– Не возражай! – прикрикнула на него Ургула. – Здесь у нас ты будешь делать то, что тебе велят. Яд в тебе обезврежен. Значит, спешить теперь незачем. Времени у тебя хоть отбавляй! Отдыхай в своё удовольствие!

– Тут дело не во мне, – объяснил Атрейо. – Умирает Девочка Королева. Быть может, теперь уже дорог каждый час.

– Глупости! – проворчала старушка. – Всем известно: поспешишь – людей насмешишь! Сиди! Ешь! Пей! Да поживей! Ну же!..

– Не упрямься, – прошептал Энгивук. – Лучше ей уступить, по себе знаю. Если уж она чего захочет, всё равно своего добьётся. Да и нам с тобой ещё надо много чего обсудить.

Атрейо сел за крошечный столик, скрестив ноги, и стал есть и пить. И с каждым выпитым глотком, с каждым съеденным кусочком он чувствовал, как золотой поток тёплых жизненных сил всё быстрее струится по его жилам. Только теперь Атрейо понял, насколько он ослабел.