История Клуба-81 - [84]
Однако многие члены клуба (в частности, нижеподписавшийся С. Завьялов) были знакомы со стихами Бараша и Гуголева, известных московских поэтов. Следует указать, что картина вечера, представленная в письме Нестеровского, истине не соответствует. На самом деле ни одного критического замечания по поводу прочитанного слушателями, в том числе и Нестеровским, сделано не было. Более того, не оставляет сомнений одобрительная реакция публики. Вечер прошел в обычной для клуба доброжелательной рабочей атмосфере. Обратимся теперь собственно к обвинениям Нестеровского. Отметим прежде всего, что письмо выдержано в оскорбительном для гостей клуба духе. Нестеровский намеренно искажает фамилии поэтов: Барыш (вместо Бараш), Гоголев (вместо Гуголев), Бейтов (вместо Байтов), превратно толкует их тексты. Так, в стихотворении, содержащем бытовую зарисовку Пушкинской площади в Москве, Нестеровский находит «сбрасывание с пьедестала русских писателей» и замену их монументов безродным космополитом Бродским. На самом же деле имя Бродского упоминается в другом стихотворении и при этом в отнюдь не комплиментарном для поэта контексте. Приводим его:
Как видите, о Пушкине здесь речи нет вообще. Памятник Пушкину находится в другом районе Москвы и к Цветному бульвару отношения не имеет.
В другом месте письма Нестеровский обвиняет московских поэтов в «разнузданности, политическом и этическом хулиганстве, в проповеди аморализма и воспевании скатологии». Что же приводит он в подтверждение своих слов? Искаженную строчку из стихотворения Ю. Гуголева «Вчера я изнасиловал отца». Как известно, современный советский поэт, лауреат премии имени Ленинского комсомола Ю. Кузнецов открывает свою знаменитую книгу стихов «Выходя на дорогу, душа обернулась» строчкой «Я пил из черепа отца». Однако никому из разбиравших это стихотворение и в голову не пришло обвинять Кузнецова в «замахивании на Октябрьскую революцию и комиссаров…». Заметим, что это – единственная цитата, которую приводит Нестеровский.
Прочие обвинения так же голословны и оскорбительны. В частности, автор письма говорит, что Бараш и Гуголев подают свои стихотворения «под густо сдобренным антирусским соусом, при этом выпячивая свое происхождение». Подобные заявления из лексикона пресловутого «дела врачей» не делают чести ни Нестеровскому, ни тем, кто в свое время рекомендовал человека с подобными нацистскими взглядами в члены клуба. На этом вопросе мы и хотим заострить внимание. На деле Нестеровского волнуют не тонкости новых течений в концептуализме и не моральный облик молодых московских поэтов. Объектом его недовольства является позиция правления клуба, следящего за соблюдением элементарного порядка на заседаниях и вечерах. Нестеровский уже много лет полагает, что в помещении клуба разрешено появляться в пьяном виде, устраивать дебоши, прерывать чтение выкриками с места. Так, например, на последнем чтении Елены Шварц весной 1986 года Нестеровский, явившийся, как обычно, в пьяном виде, несмотря на неоднократные замечания, шумел и дебоширил, фактически сорвав выступление. На собственные чтения Нестеровский является не иначе как в подпитии, сопровождаемый многочисленными собутыльниками, а один раз даже проник в помещение клуба… выбив окно.
Далее текст рассматриваемого письма был передан правлению в тот момент, когда его автор едва держался на ногах. На вопросы правления по содержанию письма ничего внятного Нестеровский сказать не мог, а взамен разразился площадной бранью. Когда ему было предложено покинуть заседание правления в связи с тем, что он пьян, Нестеровский заявил, что находится на лечении в ЛТП и готов предъявить медицинскую справку. К сожалению, известное несовершенство ленинградский наркологической службы не предоставляет почвы для смелых надежд в исцелении Нестеровского. Завсегдатаи ленинградских медвытрезвителей гораздо лучше знакомы с поэтом, чем давние друзья Клуба-81, не пропускающие ни одного мероприятия. Правление Клуба неоднократно указывало Нестеровскому на недопустимость подобного поведения, однако все предупреждения он игнорировал.
В последнее время открыто ставился вопрос об исключении Нестеровского из клуба. Вот в этом и кроется истинная причина появления письма Нестеровского. Стремясь себя обезопасить, он шельмует всех и вся без разбора: Б. Иванова, страдающего, по его словам, «манией величия», правление, «посадившее Иванова в председательское кресло для плутней и интриг», группу московских концептуалистов ЕПС <Вик. Ерофеев, Д. Пригов, В. Сорокин>, выступавшую в клубе год назад, московскую литературную молодежь. Он дошел даже до того, что обвиняет журнал «Часы», не напечатавший якобы открытое письмо Ю. А. Андреева группе ЕПС. И это неправда. В приложении к журналу письмо давным-давно было опубликовано и получило широкий читательский резонанс.
Прием нехитрый: топорными методами Нестеровский пытается отвести удар от себя и создать в клубе пустую никчемную склоку. Однако в угаре он забывает, что в данном случае обращается не к компании благодушных собутыльников, а к куратору Клуба-81, писателю Ю. А. Андрееву, правлению и членам клуба писателей – то есть людям, способным по достоинству оценить его претензии и наветы.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Борис Иванович Иванов — одна из центральных фигур в неофициальной культуре 1960—1980-х годов, бессменный издатель и редактор самиздатского журнала «Часы», собиратель людей и текстов, переговорщик с властью, тактик и стратег ленинградского литературного и философского андеграунда. Из-за невероятной общественной активности Иванова проза его, публиковавшаяся преимущественно в самиздате, оставалась в тени. Издание двухтомника «Жатва жертв» и «Невский зимой» исправляет положение.Проза Иванова — это прежде всего человеческий опыт автора, умение слышать чужой голос, понять чужие судьбы.
Борис Иванович Иванов — одна из центральных фигур в неофициальной культуре 1960–1980-х годов, бессменный издатель и редактор самиздатского журнала «Часы», собиратель людей и текстов, переговорщик с властью, тактик и стратег ленинградского литературного и философского андеграунда. Из-за невероятной общественной активности Иванова проза его, публиковавшаяся преимущественно в самиздате, оставалась в тени. Издание двухтомника «Жатва жертв» и «Невский зимой» исправляет положение.Проза Иванова — это прежде всего человеческий опыт автора, умение слышать чужой голос, понять чужие судьбы.
Борис Иванович Иванов родился в 1928 году в Ленинграде. Пережил блокадную зиму 1941–1942 годов. Закончил ремесленное училище. Работал токарем, буровым мастером в геологической партии. После службы в армии закончил отделение журналистики ЛГУ. Работал в районной, заводской и вузовских газетах. В 1965 году выпустил книгу рассказов «Дверь остается открытой». В 1968 году за авторство коллективного письма с протестом против суда над А. Гинзбургом и Ю. Галансковым исключен из КПСС и уволен с работы. Был матросом, оператором котельной, сторожем.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Яркая, насыщенная важными событиями жизнь из интимных переживаний собственной души великого гения дала большой материал для интересного и увлекательного повествования. Нового о Пушкине и его ближайшем окружении в этой книге – на добрую дюжину диссертаций. А главное – она актуализирует недооцененное учеными направление поисков, продвигает новую методику изучения жизни и творчества поэта. Читатель узнает тайны истории единственной многолетней, непреходящей, настоящей любви поэта. Особый интерес представляет разгадка графических сюит с «пейзажами», «натюрмортами», «маринами», «иллюстрациями».
В книге собраны очерки об Институте географии РАН – его некоторых отделах и лабораториях, экспедициях, сотрудниках. Они не представляют собой систематическое изложение истории Института. Их цель – рассказать читателям, особенно молодым, о ценных, на наш взгляд, элементах институтского нематериального наследия: об исследовательских установках и побуждениях, стиле работы, деталях быта, характере отношений, об атмосфере, присущей академическому научному сообществу, частью которого Институт является.Очерки сгруппированы в три раздела.
«…Митрополитом был поставлен тогда знаменитый Макарий, бывший дотоле архиепископом в Новгороде. Этот ученый иерарх имел влияние на вел. князя и развил в нем любознательность и книжную начитанность, которою так отличался впоследствии И. Недолго правил князь Иван Шуйский; скоро место его заняли его родственники, князья Ив. и Андрей Михайловичи и Феодор Ив. Скопин…».
Джон Нейхардт (1881–1973) — американский поэт и писатель, автор множества книг о коренных жителях Америки — индейцах.В 1930 году Нейхардт встретился с шаманом по имени Черный Лось. Черный Лось, будучи уже почти слепым, все же согласился подробно рассказать об удивительных визионерских эпизодах, которые преобразили его жизнь.Нейхардт был белым человеком, но ему повезло: индейцы сиу-оглала приняли его в свое племя и согласились, чтобы он стал своего рода посредником, передающим видения Черного Лося другим народам.
Аннотация от автораЭто только кажется, что на работе мы одни, а дома совершенно другие. То, чем мы занимаемся целыми днями — меняет нас кардинально, и самое страшное — незаметно.Работа в «желтой» прессе — не исключение. Сначала ты привыкаешь к цинизму и пошлости, потом они начинают выгрызать душу и мозг. И сколько бы ты не оправдывал себя тем что это бизнес, и ты просто зарабатываешь деньги, — все вранье и обман. Только чтобы понять это — тоже нужны и время, и мужество.Моя книжка — об этом. Пять лет руководить самой скандальной в стране газетой было интересно, но и страшно: на моих глазах некоторые коллеги превращались в неопознанных зверушек, и даже монстров, но большинство не выдерживали — уходили.
В книге рассказывается о героических боевых делах матросов, старшин и офицеров экипажей советских подводных лодок, их дерзком, решительном и искусном использовании торпедного и минного оружия против немецко-фашистских кораблей и судов на Севере, Балтийском и Черном морях в годы Великой Отечественной войны. Сборник составляют фрагменты из книг выдающихся советских подводников — командиров подводных лодок Героев Советского Союза Грешилова М. В., Иосселиани Я. К., Старикова В. Г., Травкина И. В., Фисановича И.