История катастрофических провалов военной разведки - [118]

Во всех головах царила путаница. Поддерживали США в 1990 году Кувейт или нет? Если сегодня, по прошествии многих лет, мы по-прежнему этого не знаем, тем более этого не знали иракцы в описываемый период. Они пребывали в растерянности. Была ли эта типичная для Соединенных Штатов двусмысленность неотъемлемой частью американской стратегии сдерживания — бесконечным откладыванием окончательного решения с целью дать агрессору возможность одуматься? Или американцы просто играли в благородство, поддерживая кувейтцев добрым словом, но не желая оказывать никакой реальной помощи? Каковы были истинные намерения президента Буша? 25 июля озадаченный Саддам Хусейн решил во всем разобраться. Совершенно неожиданно, с уведомлением всего за один час, он пригласил к себе на аудиенцию американского посла в Багдаде Эйприл Глэспи, чтобы узнать от нее о намерениях США. Глэспи наконец-то достигла желанной дипломатической цели, к которой безуспешно стремилась в течение предыдущих двух лет,— побеседовать лично с иракским диктатором.

Отчеты об этой встрече, сыгравшей роль спускового крючка в развязке Войны в Заливе, разнятся между собой. Двумя основными источниками являются стенограмма выступления посла Глэспи на слушаниях в сенатском комитете по международным отношениям в Вашингтоне 20 марта 1991 года и официальная иракская версия беседы, которая никогда не ставилась под сомнение Госдепартаментом США. Создается впечатление (быть может, ошибочное), что эта беседа дала Саддаму Хусейну понять, что, если он выступит против Кувейта, США не станут вмешиваться в конфликт каким-либо серьезным образом. Если так, то эта встреча стала катастрофическим просчетом с обеих сторон.

Каждая встреча имеет свою химию и свою психологию. Как бы неприятно это ни звучало для западных либералов, феминисток или интеллектуалов, направление женщины-посла в арабскую страну всегда связано с риском. В той среде, где только мужчины контролируют власть и события и где царит культ силы, женщины, наделенные полномочиями, всегда оказываются в невыгодном положении, если только они сами не могут доказать, что являются исключительно сильными личностями или способны эффективно осуществлять свои властные полномочия. Политическая корректность может быть уместной в провинциальных университетах, однако из этого не следует, что она обязательно произведет впечатление на арабского властителя. Один из уроков, которые усваивают или должны усвоить дипломаты в самом начале своей карьеры, заключается в том, что они должны относиться к миру, исходя из того, каков он есть, а не из того, каким бы они хотели его видеть. Наиболее успешными дипломатами становятся те, кому удается полностью избавиться от идеализма и иллюзий и понять — не все народы разделяют одни и те же моральные ценности.

Посол Глэспи, как видно, не создала у Саддама Хусейна впечатления, будто она или ее страна полны решимости защищать Кувейт. Ни один другой просчет Запада накануне Войны в Заливе не был изучен столь дотошно, как первая и единственная обстоятельная аудиенция посла Глэспи у иракского диктатора. Критики Глэспи утверждают, что она дала зеленый свет Саддаму, намекнув (это в лучшем случае, а в худшем — прямо заявив), что США не станут вмешиваться ни в какие действия Ирака в Персидском заливе. Излишне говорить, что это утверждение впоследствии категорически опровергалось самой госпожой послом.

Совершенно очевидно, что, получив приглашение на аудиенцию всего за час до ее начала, госпожа посол не имела возможности обратиться за инструкциями в Вашингтон и была вынуждена представлять интересы Америки, ориентируясь на существующие стратегические директивы Государственного департамента, утвержденные многими неделями и месяцами ранее и не имевшие большого веса в условиях быстро развивающегося кризиса. В тот знойный багдадский день слабость разведывательных анализов, устаревшая национальная политика, готовность Ирака пойти на крайние меры и профессиональная дипломатическая осторожность составили роковую комбинацию, ибо, по общему мнению, именно 25 июля у США был последний реальный политический шанс удержать Саддама Хусейна от вторжения в Кувейт.

Саддам начал встречу с типичной многословной диатрибы против своих арабских соседей и Соединенных Штатов. В частности, он особо подчеркнул бедственное экономическое положение Ирака, подробно описав каждую из своих конкретных претензий по отдельности. Он обвинил Соединенные Штаты в «поддержке экономической войны Кувейта против Ирака», после чего, подобно неуверенному в себе уличному хулигану, начал угрожать: «Если вы [США] будете использовать давление и силу против нас, мы, клянусь Аллахом, сумеем дать отпор. Мы будем использовать давление и силу против Америки. Мы не можем добраться до Соединенных Штатов, но отдельные арабы могут, и они доберутся до вас». Посол Глэспи поняла, что Саддам угрожает террором.

Выслушивая то, что, вероятно, казалось ей типичными арабскими преувеличениями, госпожа посол сохраняла полную невозмутимость. Трудность для нее состояла в отделении пустого бахвальства от реальных угроз и в распознавании любых конструктивных сигналов, которые разъяренный иракский лидер мог предложить ей в качестве платформы для переговоров. Ее первая полноценная встреча с непонятным, страшным, непостоянным и коварным арабским диктатором была для нее серьезным испытанием. Но Глэспи руководствовалась инструкциями Госдепартамента. Они заключались в том, чтобы нейтрализовать любой возможный кризис, не подливать масла в огонь ярости Саддама.