История Камня - [95]

Глаза Лунного Мальчика широко распахнулись, он вопрошающе глядел на Мастера Ли. Мудрец поднял камень, куски которого все еще были сжаты вместе, и передал его Лунному Мальчику. Потом взял фляжку и как-то по особому посмотрел на юношу.

— Быть может это покажется очень глупым, ну и пусть! — сказал он. — Сожми камень посильнее, парень, закрой глаза и представь себе, что находишься в безводном месте около Реки Душ. Тебе жарко, ты высох и увял, но вот к тебе летит верный камень с утренней росой Небес.

Лунный Мальчик закрыл глаза и сжал камень. Мастер Ли подождал немного, потом перевернул фляжку и вылил несколько камень Небесного Нектара на голову Лунного Мальчика. Эффект не замедлил себя ждать. Лунный Мальчик содрогнулся всем телом, прижал камень к сердцу и из его губ полились неописуемо прекрасные звуки, постепенно ставшие словами.

— Любовь… любовь… но у меня нет слез… Я не могу плакать даже по ребенку… Как я могу оплакать камень?… Любовь… любовь… любовь… но я не могу плакать…

Мастер Ли поманил меня за собой.

— Мы ненадолго оставим их одних, — тихо сказал он. — Цветок, который поклялся излить все слезы, должен выполнить свою клятву, но ни люди ни боги не имеют права повлиять на его решение.

Мы отошли в сторону и подошли в пику Левого Рога Дракона. Мастер Ли уселся на плоский камень и рассеянно поглядел на долину. Крестьяне боязливо метались в разные стороны, но, насколько я мог видеть, от землетрясения упало только несколько соломенных крыш домов и пара сараев. На полях лежали мягкие закатные тени, птицы допевали последние песни. Мастер Ли наклонил фляжку и почтительно смочил каплями рот, прежде чем проглотить их.

— Бык, я думаю, что Принц Лиу Пао будет местным героем, — задумчиво сказал он. — Это самое лучшее, хотя и может вызвать длительные проблемы для наследников. Мы скажем настоятелю, что принц погиб в последней битве с силами зла, но победил, и больше никогда его чудовищный предок не будет угрожать Долине Скорби.

— Да, господин, — ответил я.

— Крестьяне наверняка захотят воздвигнуть ему храм, но по-моему достаточно усыпальницы.

Мастер Ли вдохновился сюжетом. — Давайте сделаем две усыпальницы, — с энтузиазмом сказал он. — Мы скажем, что он хотел, чтобы его разделили на две половины, от макушки до пяток, и каждую похоронили под одной из уничтоженных частей Дороги Принца. Тогда Дорога опять зацветет.

— Да, господин, — ответил я.

— Он будет священным Полу-Принцем Долины Скорби, каждая половина своей зрячей стороной будет наблюдать за добрыми делами крестьян, а слепой за плохими, и, конечно, возникнет легенда, что в момент, когда в долину придет беда, обе половинки объединятся и защитят крестьян от всех напастей. Я надеюсь, кстати, что пещера Волка пережила землетрясение, потому что мальчики должны и дальше заниматься своей работой.

— Да, господин, — ответил я.

— Вот его последние слова: я страстно надеюсь лежать в могиле, слушать невинный смех детей, счастливое блеяние маленьких барашков и—

— Нет, господин, — возразил я.

— Хм, думаю ты прав, — согласился Мастер Ли. — Крестьяне и так получили достаточно много. У тебя есть лучшее предложение?

— Да, господин, — сказал я. — Вот его последние слова: наследники должны исправить все последствия землетрясения и подарить монастырю новую крышу.

— Хороший мальчик, — сказал Мастер Ли.

— И надо исправить ров на перекрестке между монастырем, деревней и поместьем. Один хороший проливной дождь, и дыни поплывут в Сучоу.

— Что-нибудь еще?

— Нет, господин, — сказал я. — Что-нибудь еще, и крестьяне решат, что наследники принца будут чинить их сандалии и выносить за ними ночной горшок.

Мы посидели в молчании. Мне показалось, что морщины Мастера Ли стали старше трещин на холме перед нами, и он впал в меланхолию.

— Ты знаешь, — сказал он, — принц был прав. — Я действительно почти последний защитник старых путей жизни. Возможно, это даже хорошо. Если не останется никого, кроме Нео-Конфуцианцев, некому будет порицать современный подход. Тем не менее я надеюсь, что ты сохранишь твои заметки, как записи об архаическом подходе к решению проблем. Старый путь сулит много удовольствия и красоты, и те, кто так работает, редко умирают от скуки.

— Да, господин, — сказал я.

Он тяжело посмотрел на меня и кивнул. Мы встали и пошли назад. Я мысленно приготовился к зрелищу, ожидавшему меня, но все равно почувствовал себя так, как если бы меня ударили в живот и слезы затуманили мои глаза.

— О, Лунный Мальчик, — выдохнул я.

Он всегда все делал чисто. Тщательно почистил нож Мастера Ли, и соорудил на земле небольшую насыпь, чтобы кровь из его разрезанного запястья покрыла только камень и не запятнала траву. Лунный Мальчик положил руку Утренней Печали на свою, а камень под нее. Мастер Ли тихонечко подошел, поднял их руки и взял камень. Он опять смочил его в вине, осушил о полу одежды и поднял на свет.

— Бык, что за великолепная работа, — прошептал он.

Когда-то камень вымыл из цветка все зло. А сейчас цветок пролил все слезы, которые собрал, и вымыл из камня изъян, так что не осталось не только следов разлома, но и золотых нитей. Три куска стали одним, и камень стал таким прочным, каким и подобает быть уважающему себя камню.