История Израиля. Том 3 : От зарождениения сионизма до наших дней : 1978-2005 - [135]

Буш не мог знать, что израильский премьер-министр тем временем готовил свой, причем совершенно неожиданный, ход.

Политическая метаморфоза

С самого начала своего второго срока пребывания в должности премьер-министра (февраль 2003 г.) Ариэль Шарон стал уделять особое внимание предостережениям, которые высказывали его военные советники. Министр обороны Шауль Мофаз и другие старшие офицеры сходились в том, что сектор Газа, находящийся в бедственном экономическом положении, превратился в настоящее змеиное гнездо отчаяния и ненависти. Размеры сектора составляли 27 миль в длину и пять миль в ширину, он был перенаселен палестинскими беженцами и их потомством, число которых составляло, по разным оценкам, от 1,2 до 1,5 млн человек, и, самое главное, это место не имело никаких значимых связей с событиями еврейской истории. Именно поэтому сектор считался не представляющим никакой ценности еще со времен Соглашения “Осло-1” (1994 г.), когда Газа была предоставлена Арафату в качестве его временной столицы. Тем не менее еще на ранней стадии мирного процесса “Осло” решение судьбы двадцати одного поселения этого сектора, большинство из которых располагалось в районе Гуш-Катиф, в юго-западной части сектора, было отложено до стадии переговоров об “окончательном статусе”.

Эти поселения были основаны в годы правления Менахема Бегина, в основном для тех жителей поселения Ямит на Синайском полуострове, числом 1200 человек, которые были эвакуированы оттуда, когда Израиль вернул синайскую территорию Египту в 1982 г. (Гл. XXIX. Национальный лагерь называет свою цену). Несомненно, эвакуированные из Ямита поселенцы согласились на перемещение в сектор Газа, исполненные неиссякаемого сионистского идеализма — равно как и вскоре присоединившиеся к ним приблизительно 2 тыс. религиозных поселенцев. Однако общее число поселенцев в секторе Газа составляло 9 тыс. человек, и основная их часть руководствовалась при выборе места жительства более прагматическими соображениями. Для них новые виллы Гуш-Катифа, тихие улочки и прекрасные школы вызывали в памяти старые добрые времена израильской истории. Поселения находились под надежной охраной армии, и потому поселенцы оставляли входные двери незапертыми и могли не беспокоиться о том, где находятся их дети после наступления темноты. Многие жители Гуш-Катифа, вспоминая прежнюю безрадостную жизнь на окраинах бедных израильских городков, называли свои поселения “земным раем”.

В 1980-х гг., когда поселенцы Гуш-Катифа осваивались на новых местах, начали складываться новые, более проблемные, отношения между евреями, проживающими на основной территории Израиля, и живущими в секторе Газа арабами. На протяжении предыдущих десятилетий приблизительно 60 тыс. арабов сектора, работавших в Израиле, вполне вписались в израильскую жизнь. Вот что писал журналист газеты Га-Арец Алуф Бен:

“Они нашли работу в качестве городских мусорщиков и уличных уборщиков, на автозаправочных станциях, ресторанных кухнях, цитрусовых плантациях, овощных полях и строительных площадках. Они собирались по утрам на окраинах израильских городов (остряки называли места их сбора “невольничьими рынками”), где местные израильские подрядчики распределяли арабов по рабочим местам. Каждое утро дороги из Газы в Ашкелон и далее на север были забиты автомашинами с арабскими рабочими. Покорные, пассивные, униженные, они безропотно занимали свою нишу на израильском рынке труда”.

В таких обстоятельствах строительство еврейских поселений в секторе Газа не было связано ни с малейшим риском. “Арабы сектора Газа, — вспоминал Алуф Бен, — которых еще даже не считали “палестинцами”, все воспринимали как должное”. Да, действительно, Газа жила в тесноте и убожестве, отмечал Алуф Бен, но ее арабское население оставалось сравнительно безропотным на протяжении первых десятилетий израильского правления; они были в определенном смысле благодарны за предоставляемую им возможность иметь стабильные и достаточно высокие (по их понятиям) заработки в еврейском государстве. Когда в декабре 1987 г. в Газе началась первая интифада, израильтяне не были особенно обеспокоены тем, что тысячи местных арабов выходили на демонстрации протеста, а некоторые даже вступали в ряды боевиков “Хамаса” и “Исламского джихада”, — ведь центр беспорядков находился на Западном берегу. За период между декабрем 1987 г. и сентябрем 1993 г., когда Рабин и Арафат подписали “Декларацию принципов”, в секторе Газа было убито (израильскими военными во время подавления беспорядков) не более 300 палестинцев, тогда как на Западном берегу число погибших палестинцев было вдвое большим. За годы процесса “Осло”, между сентябрем 1993 г. и сентябрем 2000 г., когда сектор Газа находился под управлением палестинской администрации, число погибших в ходе действий израильской армии составило 92 палестинца — по сравнению с 203 палестинцами на Западном берегу.

И лишь когда начала стихать “интифада Аль-Акса”, по мере того как предпринятая Шароном в 2003 г. операция “Защитная стена” стала в основном ограничиваться присутствием войск на въездах в города и на перекрестках главных дорог Западного берега, — вот тогда увеличилось число убитых и раненых палестинцев в секторе Газа. Палестинские насильственные действия в это время были связаны не с проникновением боевиков на территорию Израиля — от этого эффективную защиту обеспечивала “защитная стена” Газы, — а с увеличением масштаба обстрелов (с использованием ракет “Кассам”), которым подвергались сначала еврейские поселения в Гуш-Катифе, а затем приграничные города Израиля вдоль границы с сектором Газа, и в первую очередь Сдерот. После начала “интифады Аль-Акса” по этим приграничным городам с территории сектора было выпущено порядка 4 тыс. минометных снарядов и ракет. Для подавления источников огня израильская армия была вынуждена увеличить число рейдов в лагеря палестинских беженцев. Но было очевидно, что урон, наносимый израильским войскам в Газе, становится все более значительным. Ко всему прочему, было ясно, что действия армии приводят к едва ли не противоположным результатам. Даже у “носителей имперского мышления”, вроде Шарона, не оставалось сомнений, что Газа уже утратила свое стратегическое значение. Она утрачивала и свою политическую ценность, поскольку у большинства израильтян с этой перенаселенной и взрывоопасной полоской земли не связано было никаких особых чувств. Таким образом, весной 2003 г., при согласии своих основных военных и политических советников, Шарон начал осторожно готовить общественное мнение к эвакуации еврейских поселений из Газы, а также из разбросанных в глубине территории Западного берега малонаселенных форпостов, расположенных на вершинах холмов.