История Израиля. Том 1 : От зарождениения сионизма до наших дней : 1807-1951 - [15]

Первая алия [71]

Между 1882 и 1903 гг. в Палестину прибыло 25 тыс. евреев — такого наплыва здесь не было со времен указа 1492 г. об изгнании евреев из Испании. Эту иммиграцию обычно называют первой алией, однако фактически их было две: одна в 1882–1884 гг., вторая — в 1890–1891 гг. Многие из репатриантов были убежденными сионистами и прибыли в Палестину под влиянием и под покровительством Ховевей Цион и Билу (см. ниже). Однако значительная часть, может быть даже большинство, были просто беженцами, спасавшимися от преследований в царской России, и верующими, желавшими посвятить остаток жизни изучению Торы и молитве. 95 % новых репатриантов обосновалось в Иерусалиме, Яфо, Хевроне и Хайфе. Лишь немногие из них открыли свои лавки и мастерские. Большинство сохраняло приверженность халуке. Довольно скоро стало ясно, что, хотя у европейского движения Ховевей Цион и появилось немало последователей, но для роли иммиграционного агентства оно непригодно. Бесспорно, руководителями многих филиалов Ховевей Цион были люди решительные и способные, такие, как Лев Леванда и Йосеф Фин[72] в Вильно, историк Шауль Рабинович[73] в Варшаве, рабби Шмуэль Могилевер[74] в Белостоке, д-р Макс Мандельштам в Киеве. Руководство Ховевей Цион в течение ряда лет питало наивные надежды на поддержку со стороны Альянса и других еврейских организаций на Западе, однако все эти могучие филантропические общества не проявили ни малейшего сочувствия сионизму.

В конце концов за создание плацдарма в Палестине решила взяться группа убежденных молодых сионистов. В январе 1882 г. 30 таких энтузиастов собрались в Харькове на квартире студента Исраэля Белкинда[75], чтобы обсудить “судьбы нации”. В большинстве своем они были выходцами из достаточно обеспеченных семей и либо учились в университете, либо уже занимались профессиональной деятельностью. В их мировоззрении сочетались страстный еврейский национализм и пламенное российское народничество. Для этих молодых людей (что вообще характерно для того поколения русского студенчества) социальные реформы были неотделимы от национального становления. Поэтому после продолжительной дискуссии группа пришла к выводу, что следует немедленно приступить к возрождению еврейской жизни в Палестине на основе “продуктивизации”, не дожидаясь широкомасштабной помощи еврейства в целом. Тут же было образовано общество содействия эмиграции, получившее затем название Билу (аббревиатура ивритских слов “Дом Яакова! Вставайте и пойдем”). На последующих собраниях девятнадцать человек выразили желание оставить университет и работу и немедленно отправиться в Эрец-Исраэль. Остальные взялись за подбор новых кандидатов для создания образцовой сельскохозяйственной колонии в Палестине. “У нас нет капитала, — отмечал в своем дневнике один из основателей Билу Хаим Хисин, — но мы уверены, что, попав в Палестину, сумеем обосноваться там. Со всех сторон мы ощущаем горячую поддержку идее колонизации Эрец-Исраэль; нам уже обещана помощь различных обществ и влиятельных частных лиц”.

Помощь эта должна была прийти не от обедневших организаций Ховевей Цион, а от английского евангелиста Лоренса Олифанта. Побывав в 1879 Румынии, где в это время происходили антисемитские эксцессы, Олифант стал очевидцем трагического положения еврейских беженцев. Затем он присутствовал на конференции Ховевей Цион в Яссах и сразу почувствовал, какие возможности таит в себе нарождающееся палестинофильское движение. После этого неутомимый англичанин отправился в Стамбул, надеясь уговорить турецкое правительство дать евреям разрешение на колонизацию Святой земли. В Турции ему ничего не удалось добиться, тогда Олифант поехал в Палестину, чтобы ознакомиться с положением дел на месте. В 1880 г. он выпустил книгу “Земля Гильад”, посвященную идее, к которой он обращался уже не раз: еврейская иммиграция под британским покровительством позволит Англии обрести военную сферу влияния на Ближнем Востоке. Обстоятельно излагая свой проект возрождения Палестины, Олифант подчеркивал, что задача выполнима, но требует средств. А деньги, как он впоследствии уверял своих друзей-евреев, можно получить у английского правительства или у еврейских филантропов, живущих в Англии.

Сведения об этих возможностях дошли до молодых членов Билу, и они с нетерпением начали ждать, когда же обещание осуществится. Прошли недели, потом — месяцы. К сожалению, Олифант довольно скоро понял, что Великобритания, за четыре года до этого занявшая Кипр, вовсе не заинтересована в том, чтобы снова возбуждать недовольство Османской империи. Что касалось богатых евреев, то Олифанту пришлось самому убедиться в том, что уже было и так известно: почти все без исключения богатые и влиятельные евреи выступали против сионистской идеи. В июле 1882 г. в Харькове узнали, что англичанин ничего не добился, и члены Билу решили больше не ждать. Полагая, что неудача Олифанта является временной, они перенесли свою штаб-квартиру из Харькова в Одессу, и уже в конце месяца четырнадцать из них отплыли в Стамбул. Несколько недель спустя туда пришло печальное известие о том, что Олифант исчерпал свои возможности и, судя по всему, ничем не сможет им помочь. После этого билуйцы в унынии начали готовиться к самостоятельной экспедиции в Палестину. Перед отправкой они выступили с довольно цветистой декларацией, в которой изложили свои цели. Декларация клеймила капиталистическую собственность на землю как зло, принесенное цивилизацией, и предостерегала против колонизации Палестины на “гнилой основе” старого стиля. Билуй-цы постановили, что каждый член их организации, не состоящий в браке, должен в течение трех лет отработать на образцовой сельскохозяйственной ферме. Затем он сможет выполнять роль наставника в других, вновь созданных поселениях. “Израиль на своей земле, на земле пророков, — говорилось в декларации, — станет новым, социально справедливым обществом, ибо в этом заключается смысл возвращения народа в Эрец-Исраэль”.