История Израиля. От Войны за независимость до Шестидневной войны - [102]
Однако и среди членов Мапай и даже Мапам нашлись люди, не стремившиеся к полной отдаче "территорий”. Конечно, их доводы были далеки от доводов сторонников национально-религиозного блока. Они считали, что безопасность Израиля может быть гарантирована только возможностью надежно защищать свои границы, а не клочком бумаги, именуемым мирным договором, ибо арабские страны даже свои собственные конфликты привыкли решать с помощью вооруженной силы. Среди таких прагматиков выделялся Моше Даян. Как глава военной администрации он скоро дал понять, что не считает "территории” отделенными от Израиля. Он планировал создать некий "общий рынок”, в котором сотрутся прежние границы. Для достижения этой цели Даян предложил основать четыре еврейских города вдоль горной гряды, тянущейся от Хеврона до Шхема, чтобы таким образом создать острова еврейского присутствия в арабской глубинке. По мнению Даяна, район Хеврона — Беер-Шевы мог быть с легкостью объединен как административно, так и экономически. Другой интегрированный сектор, на севере, может включать Афулу и Дженин. В августе 1971 г. Даян разъяснил свою позицию в знаменитом выступлении перед выпускниками офицерского училища. В сущности, он предлагал проводить на "территориях” политику "свершившихся фактов”.
Еще до войны подобных же взглядов придерживался Игал Аллон. После победы он представил правительству план, предусматривающий создание полувоенных поселений на холмах, нависающих над Иорданской долиной, которые образовали бы своего рода "защитный пояс”, препятствующий арабам нанести неожиданный удар из-за реки. Однако Аллон, в отличие от Даяна, был склонен к компромиссам. Хорошо знавший арабов и свободно говоривший на их языке, заместитель премьера понимал их чаяния. В целом ряде случаев он высказывался за предоставление широкой автономии жителям "территорий” и даже за создание палестинского государства в рамках конфедерации с Иорданией. "Если приходится выбирать между режимом, который властвует над значительной частью населения, несогласного с этим, и чувствительной потерей власти над некоторыми районами нашей страны, следует выбрать второй вариант, — конечно, при условии свободы передвижения по всей Эрец-Исраэль как для арабов, так и для евреев”, — говорил Аллой.
Еще более умеренную позицию занимал деятельный и всеми уважаемый министр финансов Пинхас Сапир. Встревоженный предложением Даяна, он энергично воспротивился интеграции "территорий”. Сапир предостерегал, что миллион арабов с их высокой рождаемостью рано или поздно превратит еврейское государство в лучшем случае в двунациональное. С другой стороны, вернув "территории”, Израиль не только ничего не потеряет, но даже "избавит себя от лишнего бремени”. На продолжении последующих лет Сапир неоднократно высказывал такие взгляды, одновременно утверждая, что политика "свершившихся фактов” затруднит будущие переговоры с арабскими соседями.
Все эти споры были временно прекращены в феврале 1969 г. со смертью Эшкола, но уже летом в преддверии выборов в Кнесет седьмого созыва вспыхнули с новой силой. Теперь не столько Сапир, сколько Абба Эвен проявил себя активным "голубем”. Он выразил беспокойство, что откровенная аннексионистская политика лишит Израиль поддержки за рубежом, особенно в Соединенных Штатах. Кроме того, считал министр, государство, обремененное сотнями тысяч новых арабских граждан, окажется не в состоянии сохранить традиционные сионистские ценности. Взгляды Эвена были горячо поддержаны руководством Мапам и двумя постоянными возмутителями спокойствия, парламентариями Ури Авнери и Шломо Коэном. Столкнувшись с угрозой раскола и в то же время сознавая, что в нынешних условиях переговоры с арабскими странами весьма проблематичны, правительство Голды Меир предпочло политику оттяжек.
Такая линия исключительно соответствовала характеру нового премьера. Подобно Бен-Гуриону, Голда Меир в глубине души считала арабов непримиримо враждебными к Израилю, и призывы смягчить их умиротворяющими жестами не производили на нее никакого впечатления. Став премьером в марте 1969 г. после смерти Эшкола, она ни на йоту не изменила своих представлений об арабах как коварных врагах, с которыми можно разговаривать только с позиции силы. Тем не менее, будучи опытным политическим тактиком, она заняла компромиссную позицию, приняв формулу Аллона о безопасной границе вдоль реки Иордан. Эта позиция оставляла правительству широкий простор для маневра: "территории” можно было и возвратить, и аннексировать. Пока же Голда Меир втихомолку поощряла создание еврейских поселений в долине Иордана, в районе Хеврона, в секторе Газа, в северном и восточном Синае и на Голанских высотах. Экономика "территорий” медленно, но неуклонно интегрировалась, и таким образом желанные "факты” становились необратимыми.
Это положение не могли принять некоторые представители израильского истеблишмента. Бывший генеральный секретарь партии Мапай Арье (Лева) Элиав изложил свои взгляды в нашумевшей книге "Эрец ха-цви”, опубликованной в 1970 г. Тщательно выбирая выражения, он подчеркнул, что права палестинцев на Эрец-Исраэль являются не менее законными, чем права евреев. Это убеждение разделяли и другие левые интеллектуалы. Романист Амос Оз выразил свои чувства в статье, опубликованной в журнале "Нью аутлук”: "Это наша страна — это их страна. Справедливость столкнулась со справедливостью. Право "быть свободными в собственной стране” должно быть универсальным, иначе это вообще не право. Я верю в сионизм, для которого еврейское прошлое — это урок истории, а не мистический императив или болезненная мечта, дая которого палестинские арабы — это палестинские арабы, а не замаскированное воплощение древних ханаанских племен или бесформенная человеческая масса, ждущая переделки по угодному нам образцу”.
