История иудаизма - [51]

К началу II века до н. э., когда почти все книги Библии были составлены и многие из них переведены на греческий язык, уже сформировалось общее ядро всех позднейших форм иудаизма, если не считать возникших в современную эпоху гуманистического иудаизма и светского иудаизма. Иудеи поклонялись и повиновались Богу Авраама, Исаака и Иакова, чьи деяния в мире были засвидетельствованы в священной истории, — Богу, которому служили в Иерусалимском храме. Евреи верили, что обязаны повиноваться Божьим заповедям, особенно тем, что изложены в первых пяти книгах Библии, вследствие Завета, заключенного веками ранее на горе Синай через Моисея. Эти заповеди устанавливали четкие правила жизни — от рождения до смерти. Чем же тогда объяснить, что в последние века существования Второго храма, между 200 годом до н. э. и 70 годом н. э., в иудаизме появились самые разнообразные течения, далеко не во всем совместимые между собой?

Одна из причин заключается в богатстве идей, заключенных в Библии: люди античности (и в этом они не отличаются от нас) вполне могли по-разному отвечать на вопрос о том, какие из этих идей считать главными. Выбор был огромен, и некоторые библейские идеи, например отмечание юбилейного года, судя по всему, так и не прижились на практике. Однако наряду с выборочным толкованием Библии ничуть не менее важно появление в еврейском обществе с ходом поколений новых ритуалов и концепций, которые сила привычки постепенно превращала в почтенную традицию и даже норму — по крайней мере, в глазах части верующих. Все иудеи могли с полным правом заявить, что верно следуют законам, записанным в Библии, а законы эти подробно описывали поведение, требуемое во всех областях жизни. Как следствие, большинство евреев считали религиозным долгом воздерживаться от работы в субботу, обрезать сыновей, не есть запретного и по возможности приносить жертвы в Иерусалимский храм. Эти характеристики иудаизма отмечали греческие и латинские языческие писатели I века до н. э. и I века н. э. Для большинства евреев достаточным было просто соблюдать Тору так, как, по их мнению, соблюдали ее их предки [2].

Вероятно, лишь меньшинство придерживалось того или иного философского мировоззрения, и выбор того или иного учения был, судя по всему, личным. В «Жизни» Иосиф Флавий описал свою духовную одиссею в юные годы: «А в 16 лет мне захотелось познакомиться с нашими сектами». Неевреев, которые переходили в иудаизм из личных убеждений (а не ради брака с евреем или еврейкой), специфически иудейские философские направления привлекали, возможно, даже сильнее, чем евреев по рождению. Так, автор Евангелия от Матфея, судя по всему, приписывает Иисусу нападки на фарисеев за то, что те внушают прозелитам свое учение: «Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что обходите море и сушу, дабы обратить хотя одного; и когда это случится, делаете его сыном геенны, вдвое худшим вас».

Этот фрагмент из Евангелия от Матфея был основой долгое время бытовавшего представления, согласно которому в конце эпохи Второго храма поощрялась деятельность еврейских миссионеров, обращавших язычников в иудаизм, — предшественников, а затем конкурентов христианских миссионеров первого поколения. Но христианское миссионерство в религиозной истории древнего мира было исключением, а иудаизм прозелиты, как правило, принимали по своей собственной инициативе. Сколько всего было таких новообращенных, мы не знаем. Мы не знаем даже, сколько всего было иудеев в I веке н. э. Популярное с середины XIX века утверждение, что в середине I века примерно из 50 миллионов жителей Римской империи одну десятую составляли евреи, является ошибочным и восходит к Абу-ль-Фараджу (Бар-Эбрею), сирийскому церковному писателю XIII века. Бар-Эбрей утверждал, что император Клавдий повелел устроить перепись евреев и получил точную цифру в 6 944 000. Но Бар-Эбрей, очевидно, неправильно понял собственный источник. Еще в конце IV века Иероним отметил, что то же самое количество упоминает Евсевий как общее число римских граждан, подсчитанное в ходе Клавдиевой переписи. При этом перепись граждан в Римской империи была делом обычным, а вот переписывать именно евреев было бы странно.

До нас дошел единственный подробный рассказ I века н. э. об обращении в иудаизм язычника; тот сначала всего лишь заинтересовался некоторыми аспектами еврейской религиозной практики, а затем стал в полной мере иудеем, — причем, безусловно, по собственной инициативе. Этот рассказ фольклорного характера, сохраненный в «Иудейских древностях», повествует, как Изат, царь Адиабены, узнал об иудаизме от странника-еврея по имени Анания и перенял множество еврейских обычаев, а после прибытия еще одного иудея, Элеазара, решил пройти обрезание, дабы исполнять закон во всей его полноте. При операции над Изатом (выполнял ее, по всей видимости, придворный врач) ни один из этих двух евреев не присутствовал. Похоже, что в I веке н. э. не было общепризнанной церемонии обращения в иудаизм — аналога крещения в раннем христианстве и гиюра, принятого в раввинистическом иудаизме с III века н. э. и позже. Не было в Адиабене и местной еврейской общины, которая могла бы подтвердить новый статус царя как полноправного сына еврейского народа. Похоже, Изат решил сам за себя, что теперь он иудей и поэтому связан заключенным в Торе Заветом между Богом и Израилем. Через некоторое время он обнаружил, что его мать, царица Елена, тоже обратилась в иудаизм. Впоследствии она поселилась в Иерусалиме и оказала значительные благодеяния городу во время голода. О ее прозелитстве знал не только Иосиф Флавий в конце I века, но и составители Мишны в начале III века [3].