История иудаизма - [28]

Таким образом, Храм имел скорее символическое, чем практическое значение — что не умаляло его влияния. Отдельному человеку, который надеялся, что придут дожди и помогут расти урожаю, было спокойнее знать, что от имени Израиля ежедневно приносятся жертвы, подкрепляющие Завет с Богом. Когда тот же индивидуум каялся в своих грехах, проводя Судный день в посте и молитве, ему было легче оттого, что он знал: в это время первосвященник тоже молится от имени всего Израиля, возлагая грехи народа на козла отпущения. Многие подкрепляли чувство личной связи с Храмом еще и двумя пожертвованиями. Обитателей земли Израиля десятина от плодов, отдаваемая ими священникам, утверждала в мысли, что храмовая служба и в самом деле ведется от их имени. И для всех евреев, в том числе жителей диаспоры, ежегодная плата в полсикля, взимаемая со всех взрослых евреев мужского пола на регулярные жертвоприношения в Храме, символически означала, что каждый из них является участником этих совместных жертвоприношений. Правило, приведенное в Мишне, гласит, что никто не мог заплатить за себя больше или меньше чем полсикля, чтобы ни у кого не возникало чувство, что общенародные жертвоприношения каким-то образом приносят ему больше пользы, чем остальным. Принцип совместной собственности был выведен из указания Моисея сынам Израиля в пустыне, как записано в Книге Исхода: «богатый не больше и бедный не меньше полсикля должны давать в приношение Господу, для выкупа душ ваших». Этот однократный платеж, зафиксированный в библейском тексте, судя по всему, превратился в ежегодный только в эпоху Второго храма. В одном из кумранских текстов есть указание на то, что этому нововведению предшествовало некоторое противодействие, но к середине I века до н. э., еще до перестройки Храма Иродом, такая практика уже была широко распространена: римский оратор Цицерон в 60-х годах до н. э. упоминал о немалом количестве золота, собранном иудеями римской провинции Азия (ныне западная часть Турции) для передачи в Иерусалимский храм (и о конфискации этого золота римским губернатором) [26].

Своим великолепием Иерусалимский храм был во многом обязан, конечно, этому притоку богатств со всего еврейского мира. В отличие от адептов других религий, к I веку н. э. большинство евреев считали неправильным приносить жертвы в местных храмах или на местных алтарях. Они верили, что культ следует отправлять только там, где предписано свыше: говоря словами Иосифа Флавия, «Един храм единого Бога (ведь подобное всегда стремится к подобному)». Такое объединение под эгидой Храма далось нелегко и оставалось под угрозой до самого 70 года н. э. Евреи египетской Элефантины, которые в V веке до н. э. приносили жертвы в собственном храме, писали властям Иерусалима, испрашивая дозволения восстановить свой храм после его уничтожения в результате интриг египтян. Важно, что они признавали необходимость получить разрешение, но при этом явно не ощущали необходимости оправдываться в наличии собственного местного святилища. В библейских книгах Царств записано, какую стратегию в эпоху Храма Соломона избрал первый царь Северного Израильского царства Иеровоам (Йоровам) для усиления своего царства: чтобы избавиться от необходимости приходить для служения Богу в Иерусалим, он убедил подданных поклоняться двум золотым тельцам, один из которых был установлен в Вефиле, а другой — в Дане. Раскопки подтверждают, что в Дане в эпоху железного века действительно имелся храм. Найденные во многих поселениях первой половины 1-го тысячелетия до н. э. высеченные из камня жертвенники с прямоугольной плоской верхней частью и заостренными «рогами» в четырех углах показывают, что централизация жертвоприношений далась не так уж легко — что и неудивительно, если учесть, какое количество местных жертвенных культов было в других религиях, с которыми так или иначе соприкасались верующие в Бога Израиля [27].

Противодействие, встреченное на раннем этапе, только усилило пропаганду Иерусалимского храма как единственного места в мире, где можно приносить жертвы Богу. Апогея настойчивости эта пропаганда достигает в религиозных книгах, описывающих очищение Храма в 160-х годах до н. э. Иудой Маккавеем после осквернения святилища Антиохом Эпифаном. Победу отпраздновали 25 хаслева (кислева) — «И провели они в весельи восемь дней по подобию праздника кущей» (то есть Суккота), а именно: «с жезлами, обвитыми плющом, и с цветущими ветвями и пальмами возносили хвалебные песни Тому, Который благопоспешил очистить место Свое». Так описывает происхождение праздника Хануки Вторая книга Маккавейская, составленная не позже чем через век после описанных в ней событий. Книге предпослано письмо от иудеев Иерусалима и всей Иудеи братьям иудеям в Египте, где последних призывают «и ныне совершать праздник кущей в месяце Хаслеве».

Тем удивительнее, что сразу после восстания Маккавеев в Египте был построен еще один храм, где поклонялись еврейскому Богу. Построила его в Леонтополе группа священников, изгнанных из Иерусалимского храма. Иосиф Флавий сообщает, что около 140 года до н. э. некий Ония, сын бывшего иерусалимского первосвященника, получил у египетского царя Птолемея и его супруги Клеопатры в награду за «ряд важных услуг», оказанных им в качестве вождя наемников, разрешение «воздвигнуть в Египте храм, подобный Иерусалимскому, и назначить к нему левитов и священнослужителей из своего собственного рода». Построенный (на месте бывшего языческого святилища) храм, по словам Иосифа, действительно был подобен Иерусалимскому, «хотя и поменьше и победнее», но в другой своей книге Иосиф недвусмысленно сообщает, что храм «из огромных камней» был построен не по образцу Иерусалимского, а походил «более на цитадель, вышиной в 60 локтей». Мотивы Онии сегодня трудно определить точно, но Иосиф в одном месте пишет, что Ония желал главным образом исполнить древнее пророчество Исаии: «В тот день жертвенник Господу будет посреди земли Египетской», в другом утверждает, что тот хотел собрать под сень единой святыни живших в Египте иудеев, многие из которых «против всякого закона» имели свои разрозненные святилища, а в третьем намекает, что им двигало недоброе чувство соперничества по отношению к иерусалимским евреям и он «думал, что постройкой храма ему удастся отвлечь значительную массу иудеев».