История ислама. От доисламской истории арабов до падения династии Аббасидов - [13]

Шрифт
Интервал

, дочери великого племени Раби’а, женщины замечательной красоты, которую король в одном из набегов на восточную Аравию захватил и взял в жены. В память ее звали обыкновенно и сына Мунзир ибн Ма-ас-сема. Он был поистине чистейшим типом варвара, хотя существует, впрочем маловероятное, предание о принятии им в преклонных летах христианства. Но нельзя от него отнять, что он был дельным властелином и во многом не уступал своему предку, носившему первым то же самое имя. Киндит потерпел вскоре ряд неудач. Бедуины таяли в его руках, как рассыпается во все стороны песок в пустыне, лишь только они приметили, что вместо легких хищнических набегов дело теперь идет о горячих, упорных битвах. Племя за племенем уходили на свои старинные пепелища; наконец Мунзир напал на самого Хариса и на оставшееся ему верным маленькое войско. Разбитый наголову, потеряв все свои сокровища, с большим трудом ускользнул он лично от преследователей. Сорок плененных, все члены семьи Акиль-аль-Мурара, по приказанию Лахмида были обезглавлены. После долгих лет скитальчества, в 529 г., попал и он сам в руки Мунзира и был казнен, несмотря на то что дочь его Хинда, плененная, вероятно, в одном из прежних походов, стала женой победителя. Эта женщина была набожной христианкой, в Харе основала она монастырь, церковь которого, по свидетельству одного мухаммеданского писателя, сохраняла долго надпись, свидетельствующую об имени строительницы. Братья ее, сыновья Хариса, провели всю жизнь в бесплодных стараниях собрать снова воедино отпадшие племена. Один из них, Худжр, навлекший ненависть Асадитов, был ими умерщвлен. После него остался сын Имрууль Кайс, «поэт и король». Так зовет его Рюккерт, воздвигший ему долговечный памятник переводом его стихотворений на немецкий язык[18]. Вся жизнь его протекала в блужданиях от одного племени к другому. Страстно желая отомстить за смерть отца и ища возрождения величия своего дома, он метался, не находя ни мира, ни успокоения, а цели удовлетворения честолюбия не мог достигнуть: так, по крайней мере, свидетельствуют его стихотворения, рисуя в действительности царственного мужа, преследуемого неотступно несчастием, но не преклоняющегося ни пред людьми, ни пред судьбою. После каждого поражения снова принимается он за безнадежную борьбу с бесчисленными своими неприятелями. Его неисчерпаемая жизненная сила даже на краю опасности дает ему способность внезапно увлекаться придорожным цветком, а иногда даже сорвать мимолетное удовольствие, прежде чем броситься снова в водоворот отчаянной борьбы. Арабы называют его «блуждающим королем» и признают за своего величайшего поэта. Подобно его борьбе и любовным похождениям, романтичен был и конец его жизни. Когда император Юстиниан около 530 г. задумал снова подготовить персам всюду ущерб и вред, пришло ему в голову попробовать восстановить Киндийское государство, которое уже раз принесло пользу византийцам. Снова посланы были агенты для переговоров с «Филархом Каизос». Был он рекомендован эфиопским наместникам Южной Аравии, находившимся в дружественных отношениях с Византией. Но когда оказалась очевидной неисполнимость планов варвара, пригласил его император в конце концов в Константинополь, чтобы дать ему убежище внутри Византийского государства и предложить какую-нибудь почетную должность. Имрууль Кайс не отклонил зова. Оставив на попечение Самуила Ибн Адия весь свой скарб, пересек Сирию и Малую Азию и прибыл в столицу. Прием был чрезвычайно радушный; после продолжительного пребывания он был назначен филархом Палестины. Но по дороге к своему новому посту застигла его внезапная смерть в Малой Азии, в Ангоре; по арабскому сказанию, и довольно вероятному, он был умерщвлен по приказанию самого Юстиниана. Говорят, император был оскорблен лично этим высоко симпатичным, но легкомысленным героем, успевшим соблазнить одну из принцесс. Этот рыцарский облик, который и поныне овеян чудно поэтической дымкой, отличался поистине необузданной страстностью и дикой отвагой Дон Жуана.

Никем не тревожимый, страшный Мунзир мог между тем утверждать снова в Хире владычество своей династии и со своими ордами бедуинов, всюду немилосердно грабящими, стать страхом и бичом византийских пограничных провинций. О том, как наконец умер он от руки Гассанида Хариса, уже было рассказано. Сын его Амр (554–568 или 569) под влиянием матери своей, Хинды, стал христианином, хотя это сведение не вполне достоверно. Так или иначе, это ему нисколько не мешало подражать отцу в его жестокостях. Царствование его памятно арабам, так как в эту эпоху родился в Мекке Мухаммед. Он и его брат-преемник Кабус (569–573) продолжали, разумеется, вести упорную войну с Гассанидами. Последнему, впрочем, в 570 г. они подготовили весьма неприятную ловушку. Мунзиру IV (тоже сыну Хинды) наследовал последний Лахмид, сын его Ну’ман V. Сказание передает, что из всех двенадцати сыновей Мунзира он один был уродлив и мал ростом, лицо его было покрыто красными пятнами и струпьями, притом это был человек неуживчивый, хотя имел большую склонность к женщинам и поэтам и обладал тонким чувством ко всему изящному. Когда царь персидский


Рекомендуем почитать
Православные церкви Юго-Восточной Европы (1945 – 1950-е гг.)

Предлагаемое читателю издание посвящено богатой и насыщенной важными событиями истории Православных Церквей Юго-Востока Европы в первое десятилетие после окончания Второй мировой войны. Эти годы стали заметными в истории целого ряда Поместных Православных Церквей Балканского полуострова. Большинство из них: Сербская, Болгарская Румынская, Албанская Церкви были вынуждены существовать в условиях возникших социалистических режимов и испытывать на себе различные стеснения, а порой и гонения. Во второй половине 1940-х гг.


«Господь дарует нам победу». Русская Православная Церковь и Великая Отечественная война

Предлагаемое издание посвящено богатой и драматичной истории Православных Церквей Юго-Востока Европы в годы Второй мировой войны. Этот период стал не только очень важным, но и наименее исследованным в истории, когда с одной стороны возникали новые неканоничные Православные Церкви (Хорватская, Венгерская), а с другой — некоторые традиционные (Сербская, Элладская) подвергались жестоким преследованиям. При этом ряд Поместных Церквей оказывал не только духовное, но и политическое влияние, существенным образом воздействуя на ситуацию в своих странах (Болгария, Греция и др.)


Крестная сила

Издание 1994 года. Сохранность хорошая.Книга основывается на материалах, записанных исследователями народной культуры и быта в деревнях и селах в конце XIX в., и является источником по верованиям русского народа.


Находки у Мёртвого моря

Случайное обстоятельство привело к величайшему в новое время открытию хранилищ древних рукописей. Они были обнаружены в пещерах пустынной местности Вади-Кумран, вблизи северо-западного побережья Мертвого моря (Иордания) в 1947 г.Кумранские рукописи доставили в распоряжение науки одно из недостающих звеньев в сложной цепи истории зарождения христианства. Публикация кумранских рукописей и тщательное историко-филологическое их изучение помогут приоткрыть покров тайны, окутывавшей раннее христианство, и научно установить конкретно-исторический процесс его происхождения.


Крест и спираль. Кляксы на хрониках

Как сформировались основные мировые религии. Почему их ранняя история тщательно замалчивается. Что будет если эту историю восстановить.


История веры и религиозных идей. Том 2. От Гаутамы Будды до триумфа христианства

Данный труд является классическим образцом исследования в области истории религии. Религиозные идеи представлены здесь не только в хронологическом порядке, но и объединены единым пониманием многообразия религиозной жизни всех культур и континентов. Элиаде виртуозно владеет методами сравнительной антропологии и демонстрирует общие тенденции в развитии религиозных идей.Книга посвящена самому драматическому и важному периоду в мировой истории религий. Ее заголовок, естественно, не охватывает экуменической широты того материала, который изложен в книге: древний Китай и эллинистический Египет, европейские варвары (кельты и германцы) и иранский дуализм — в пятнадцати главах этой книги, кажется, уместилось все богатство религиозного развития Старого Света.