История инквизиции - [42]

Я уже говорил, что этот факт чрезвычайно важно осознать, для того чтобы понять методы и действия Святой палаты. Если этого четко не осознать, инквизиция будет казаться не просто чудовищем, но чудовищем неумным и бессмысленным. К примеру, у нас будет шанс позднее обсудить, с каким неодобрением инквизиция относилась к вмешательству в ее методы дознания адвокатов и юристов. Разумеется, как мы увидим, тому было несколько причин. Однако, с точки зрения инквизитора, уже сам факт отказа обвиняемого от помощи юриста говорил о том, что перед ним грешник, а не преступник. Зачем, собственно, грешнику адвокат, который будет защищать его? Обратите внимание на то, что это вовсе не предположение о вине осуждаемого; это всего лишь предпосылка, указывающая на то, что принятие простого решения виновен грешник или нет, лежит только на инквизиторе. Если он оказывался невиновным, то, разумеется, сказать больше было нечего. У виновного было два выбора. Либо он признается в своем грехе, и тогда получит оправдание и на него наложат епитимью; либо он будет настаивать на своих заблуждениях, и тогда его передадут в руки светских властей. В первом случае он возвращался в лоно Церкви – эдакая заблудшая овечка возвращается в стадо. Во втором случае он умирал, открыто выступив против Господа. С точки зрения инквизитора, каждый еретик, переданный в руки светских властей, был безнадежен. Ни инквизиция, ни священники не должны были больше им заниматься.

А вот когда дело касалось инквизиции, события развивались следующим образом. Каждый инквизитор курировал определенную территорию – чаще всего, весьма обширную. К примеру, к концу XIII века на весь Лангедок было всего два инквизитора, два – на Прованс и четыре – на остальную часть Франции. У каждого из них была своя штаб-квартира, в которой проводились суды и велись все записи. Обычно для этой цели использовались помещения Доминиканского монастыря, а когда это было невозможно, как, например, в Памьере, для инквизиторского суда выделялась комната в епископском дворце. В Тулузе Святая палата устроила себе штаб-квартиру в доме, подаренном святому Доминику в ранние годы правления Петера Селлы. Дом был расположен недалеко от замка Шато Нарбонэ.[94]

Не стоит удивляться тому, что монахи часто выражали нежелание заниматься делами инквизиции. И не из-за того, что эта работа требовала почти нечеловеческого напряжения и невероятной настороженности, не из-за того, что на инквизитора ложилась громадная ответственность, – все дело было в том, что он оказывался в ненадежной и опасной позиции, согласно папским указам, монах не имел права отказаться от официального назначения. В противном случае он рисковал навлечь на себя недовольство Папы. Францисканская система предполагала, что никто не может возглавлять инквизицию больше пяти лет.[95] У доминиканцев не было подобных ограничений: к примеру, Бернар Гуи был инквизитором Тулузы больше шестнадцати лет.

Приступив к своим обязанностям в Лангедоке, инквизиторы обнаружили, что еретиков там очень много, они сильны и невероятно враждебно настроены. Заботясь о собственной безопасности, они стали вести все свои дела из штаб-квартиры в Тулузе, откуда вызывали к себе еретиков со всего района. Однако в 1237 году Лангедок посетил легат Джон Венский, который выразил недовольство тем, как там велись дела. Он приказал, чтобы в будущем инквизиторы сами ездили по стране, посещали те города, в которых, по донесениям, ересь пустила наиболее глубокие корни, и проводили бы расследования на местах. Результаты этого приказа не заставили себя ждать.

В ночь с 28-е на 29-е мая 1242 года инквизитор Гийом Арно, мирской брат Стефен из Сен-Тибери, были убиты еретиками в замке Авиньонет вместе со своими нотариусами, несколькими клерками, тремя другими мирскими братьями, каноником Тулузским и приором Доминиканского монастыря.

Доминиканцы из Лангедока обратились к Папе Римскому Иннокентию IV, перечислив тому все ужасные препятствия, стоящие у них на пути, сообщив, что лишь некоторые из них привели к страшному кровопролитию. Монахи просили избавить их от опасных обязанностей, возложенных на них Папой. В этой просьбе им отказали. А вскоре инквизиторы Бернар из Ко и Джон из Сен-Пьера были назначены на места несчастных, погибших в Авиньонете. Однако Папа принял во внимание жалобы монахов на подстерегающую их опасность и позволил им вести дела в тех местах, которые они считали наиболее безопасными для себя. Его рекомендации были подтверждены в 1246 году Церковным собором в Нарбонне.

В обычном порядке вещей инквизитор путешествовал по своему району, останавливаясь в различных доминиканских и францисканских монастырях.

Естественно, он проводил больше времени в своей штаб-квартире, а не в других местах. Однако ему было необходимо посетить множество мест, и каждые два-три года он заезжал во все города и деревни, в которых была замечена ересь. Иногда о его прибытии не объявляли заранее, и тогда люди бывали ошарашены внезапными слухами, что среди них находится его высокопреосвященство Inquisitor hereticae pravitatis. Однако чаще всего о его прибытии сообщали заранее: устные объявления об этом делались в церквях, а письменные расклеивались на церковных дверях и официальных досках объявлений. Когда герольды сообщали о приближении инквизиторского кортежа, верующие выходили инквизитору навстречу из городов и деревень и приветствовали его на дороге. Процессия молча проезжала мимо них, и инквизитор проходил в отведенную ему в монастыре резиденцию.